– Интересно, неужели этой прелестной даме не приходило в голову проделать подобный обмен? – задумчиво сказал Патон.
– Она только-только получила ящик, – напомнил Чарли. – А до этого ей дурили голову и врали напропалую. К тому времени, как прислали ящик, она уже и искать бросила.
– А ты, оказывается, неплохо осведомлен. – Дядя Патон встал и понес пустую тарелку к раковине. – Поскольку на следующей неделе ты некоторым образом выбываешь из игры, ключи мисс Инглдью вместо тебя доставлю я. Если она отыщет нужный, я тебе его отдам, когда ты приедешь на выходные. Но, полагаю, тебе стоит показать мне пресловутый ящик. И я хотел бы присутствовать, когда ты будешь его открывать. Для безопасности.
– Безопасности? – Чарли чуть не подавился курицей.
– Кто знает, что в нем такое хранится? – покачал головой дядя. – Лучше, чтобы поблизости был кто-то взрослый. Ты согласен?
– В общем, да… – У Чарли опять заныло в животе. На этот раз потому, что дядя обмолвился о его, Чарли, отъезде. Целая неделя тюремного заключения в академии Блура! Ужас.
– Дядя, а почему мне обязательно учиться в академии из-за того, что я этот… одаренный? – жалобно спросил Чарли.
– Чтобы за тобой присматривали. Они не хотят, чтобы ты ходил в другую школу, потому что боятся, как бы ты не стал применять свой дар без их ведома. Любят держать все под контролем.
– А вы тоже в академии учились, да?
– Разумеется, – отозвался дядя.
– Ну и как, нравилось вам?
– Нравилось – не совсем подходящее слово. Я притерпелся, скажем так. Я не высовывался, вел себя тихо, и меня более-менее оставили в покое. – Дядя вздохнул. – Полагаю, в этом всегда заключались все мои сложности. Я вел себя тихо даже тогда, когда явно надо было поднимать шум. М-да. Ну что ж, кто знает, возможно, еще не все потеряно.
Пол заскрипел под чьими-то шагами. Бах! Дверь распахнулась, вспыхнул свет.
На пороге кухни возвышалась бабушка Бон.
– Эт-то что еще за новости? – Она свирепо воззрилась на Чарли. – Что за пиршество вы тут устроили? Ночь на дворе! А ну марш в постель, Чарлз Бон. Завтра утром чтоб все вопросы закончил. Тебе в понедельник в школу. Ты что, собираешься клевать носом на уроках?
– Спокойной ночи, бабушка, спокойной ночи, дядя Патон, – пулеметом протараторил Чарли и поспешно просочился мимо бабушки Бон. Взбегая по лестнице, он слышал, как старуха обрушилась на дядю:
– Что здесь происходит, Патон? Тебе что, уже нельзя доверять? На чьей ты стороне, хотела бы я знать! А? Отвечай!
Глава 8
НАРУШИТЕЛИ ПРАВИЛ
Бенджамин и Фиделио очутились у дверей номера девять одновременно. Бен тотчас догадался, что этот жизнерадостный мальчик и учит Чарли музыке. Проще простого: у него ведь в одной руке нотная папка, а в другой – скрипичный футляр. Мальчики поздоровались друг с другом, и Фиделио надавил кнопку звонка.
Открыла им бабушка Бон.
– Тебе здесь не место, иди домой, – без всяких околичностей велела она Бенджамину. – У Чарли сейчас урок музыки, ты только мешать будешь.
– Он нам ничуть не помешает! – вступился Фиделио. – Мы собираемся разучивать трио, так что без Бенджамина нам никак.
– Трио? – Бабушка Бон вздернула седые брови. – Галиматья.
Бенджамин уже попятился, но Фиделио удержал его за рукав.
– Он нам очень нужен, миссис Бон, – настаивал музыкант. – Доктор Солтуэзер, завуч музыкального отделения, сказал, чтобы мы порепетировали трио, потому что тогда Чарли будет легче приспособиться к занятиям в классе.
– Кгхм, – нахмурилась бабушка Бон. – Вы, дети, мастера врать. Что-то мне не очень верится в твои россказни, мальчик. – Но, поскольку уличить Фиделио во лжи старуха все-таки не могла, ей пришлось впустить Бенджи в дом.
Чарли уже вовсю барабанил гаммы.
– У тебя уже гораздо лучше выходит, – подбодрил его Фиделио. – Сегодня у нас получится страшный шум, потому что играть будем втроем. – Он вынул из нотной папки флейту и вручил Бенджамину.
– Но я не умею… – растерялся тот.
– Скоро научишься.
И точно – через какие-то десять минут Бенджи уже свиристел на флейте. Фиделио оказался прав: шум мальчики подняли изрядный. Чарли боялся, что бабушка Бон вот-вот ворвется в гостиную и закатит грандиозный скандал, но она так и не появилась. И здорово же было горланить и колотить по клавишам и вообще шуметь на законных основаниях! Но, пока Фиделио не объявил перерыв, речь о ящике Чарли не заводил.
Наконец музыкант отложил смычок, и Чарли поспешно сказал:
– Фиделио, у нас тут такое дело… сложное. Мы подумали – вдруг ты нам поможешь?
– Не исключено, – с энтузиазмом отозвался Фиделио. – Давай рассказывай!
И Чарли поведал ему историю про запертый ящик и ключи. Но не полностью – о младенце он умолчал, потому что пока еще не знал, можно ли полностью доверять Фиделио.
– Значит, ты хочешь, чтобы я спрятал ящик, – подытожил Фиделио. – Проще простого. У нас дома полно футляров с музыкальными инструментами. Я его запрячу среди них, и все дела.
– Понимаешь, за нами еще и следят, – сознался Чарли. – И мои тетки уже проведали, что ящик дома у Бена. Так что нам надо придумать, во что его спрятать, когда будем выносить. Какой-то ящик побольше, что ли…
– Я принесу папин футляр от ксилофона, – бодро предложил Фиделио. – Он огромный. Хм, странно, ты сказал насчет слежки, а я вот зуб даю, что видел сегодня Азу Пика на другой стороне улицы. Он, как всегда, был в гриме. Он на театральном учится, но актер никудышный, я его узнал, хотя на нем был длиннющий плащ и шляпа, и еще накладные усы. Но я Азу за милю узнаю, у него глаза желтые, прямо как у волка.
– И он рыжий, да? – вскинулся Чарли, потому что у дружка Манфреда были рыжие волосы.
– Он самый. Он перед Манфредом на задних лапках ходит. Что угодно для него сделает – родную мать продаст.
Чарли рассказал Фиделио про то, как Манфред навел на него чары.
– Про Манфреда ходят темные слухи. – Фиделио помрачнел. – Говорят, с ним поссоришься – и он… жизнь тебе сломает. Так что лучше держитесь от него подальше.
В дверь просунулась бабушка Бон.
– Судя по тишине, я полагаю, вы закончили, – заявила она.
– Вы совершенно правы, миссис Бон, – согласился Фиделио и принялся собирать инструменты и ноты. Чарли с Беном проводили его к выходу, и уже на пороге Фиделио приглушенно попрощался:
– До завтра, Чарли! До скорого, Бенджамин!
Прежде чем притворить дверь, Чарли торопливо оглядел улицу. Азы не видать. Вообще никого в длинном плаще и накладных усах не видать. Он запер дверь, повернулся к Бену и прошептал:
– Тебе вчера мое лицо не мерещилось, часов так в пять вечера?
– Ну да! – удивленно подтвердил Бенджи. – Почему-то в йогурте. Я его даже съесть не смог.
– Ой, извини, это я один эксперимент ставил.
Интересные у Чарли эксперименты, подумал Бенджамин, и понял, что расспрашивать о подробностях ему почему-то не хочется.
Бабушка Бон милостиво позволила Бенджи остаться к чаю, но потом услала его домой, сказав, что Чарли надо собираться в академию Блура и вещи укладывать.
– Много брать не надо, – пояснила мама, вручая Чарли новую пижаму. – В пятницу ты уже вернешься.
Чарли посмотрел на пижаму, усеянную плюшевыми мишками, и чуть не скривился, но вовремя сдержался. Не хватало еще показаться неблагодарным. Он сложил в сумку чистую рубашку, спортивную форму, носки, белье и синий плащ.
Но мама тут же вынула плащ обратно.
– Тебе лучше надеть его с утра, сынок, – сказала она. – Я вышила твое имя на спине. Зелеными нитками, вот, видишь? Другого цвета не нашлось, ты уж извини.
Чарли упрямо пихнул плащ обратно в сумку.
– Вот доеду до академии, там и надену, – буркнул он.
Выяснилось, что на первый раз мама проводит его до ворот академии. Все документы по зачислению бабушка Бон уже, оказывается, оформила, объяснила мама. А в пятницу Чарли предстояло вернуться домой школьным автобусом и выйти на остановке в конце Филберт-стрит.