– То-то и оно! – подтвердил Чарли. Потом он заметил, что за ними хвостиком ходит Билли Гриф, и подумал было рассказать все и маленькому альбиносу тоже, но потом не решился. Пока что чем меньше народу знает наш секрет, тем лучше. Билли ведь так и так поедет ко мне на выходные, утешил себя Чарли, вот тогда и узнает.
Оливия охотно согласилась сойтись с Эмилией поближе за неделю, чтобы потом навестить ее в выходные.
– Это будет трудновато, – призадумалась Оливия. – Эмилия такая отстраненная – ну, вы понимаете, о чем я. Хотя как еще ведут себя под гипнозом? – И, помахав на прощание, Оливия затопала обратно к своим – оставалось всего минуты две до звонка на урок.
Габриэля Муара Чарли увидел только в столовой: тот так торопился к их с Фиделио столику, что почти полстакана его компота плюхнулось в Чарлину тарелку с картошкой.
– Привет! – воскликнул Габриэль. – Ну, как дела? Какая-нибудь помощь требуется?
– Спасибо, но пока нет, – ответил Чарли.
Вид у Габриэля был необычайно бодрый – наверняка благодаря новенькой одежде, от которой ему хорошо. А ведь Габриэль очень полезный союзник, хорошо, что он на нашей стороне, подумал Чарли. Надо же, я теперь про всех решаю, кто на нашей стороне, а кто нет. Интересно, с чего бы это?
Манфред ему не попадался до самого ужина, да и за ужином, к величайшему облегчению Чарли, не обратил на него никакого внимания. А вот Аза, сидевший на другом конце стола, то и дело бросал на Чарли коварные взгляды. Кормили обычным понедельничным ужином: суп, яйца, картошка и груша.
– Всегда подают одно и то же, – вздохнул Фиделио. – Завтра будет суп, колбаса, каша, капуста и яблоко.
Жалко, что нельзя поменять мою способность слышать голоса на дар превращать невкусное во вкусное, огорчился Чарли. Он закрыл глаза и попробовал было проделать что-то в этом роде, и оказалось, что с закрытыми глазами унылое яйцо вкрутую вроде бы не такое унылое.
Теперь он уже не плутал по коридорам и потому явился в Королевскую комнату почти первым. Кроме него там уже сидели темноволосая неприветливая Зелда и могучая Бет в белесых кудряшках, погруженные в какую-то странную игру. Чарли они в упор не заметили. Они сидели по разные стороны стола, а между ними на столе лежал деревянный пенал – точнее, не лежал, а елозил то туда, то сюда, а Зелда с Бет таращились на него.
Чарли устроился на равном расстоянии от обеих девиц и плюхнул учебники на стол.
– Тише ты! – цыкнула на него Зелда. Пенал поехал к ней.
– Ой, извини, – спохватился Чарли.
Пенал помедлил и двинулся к Бет. Она заурчала и, не сводя глаз с пенала, послала его обратно к Зелде. Ага, у этих дар одинаковый, сообразил Чарли, телекинез – они предметы силой воли двигают.
В Королевскую комнату постепенно подтягивались остальные, все больше и больше отвлекая противниц от игры. Танкред и Лизандр появились одновременно, причем Танкред на этот раз улыбнулся Чарли. Волосы у него стояли дыбом еще сильнее, чем раньше, а когда Танкред попытался их пригладить, Чарли отчетливо услышал, как они затрещали.
– Как дела, Чарли? – улыбнувшись до ушей, поинтересовался Лизандр.
– Спасибо, все отлично. – Чарли тоже улыбнулся ему.
– А ну заткнитесь! – рявкнула Зелда. Пенал метнулся вбок, взлетел в воздух и с треском упал на пол.
– Дурацкая игра, – заметил Лизандр.
– Никакая это не игра! – огрызнулась Зелда, поднимая пенал.
Чарли удалось устроиться на той же стороне стола, что и Манфред, так что ужасного взгляда можно было не опасаться. К тому же отсюда было гораздо лучше видно портрет Алого короля, и Чарли то и дело невольно поднимал взгляд на темное таинственное лицо. Почему-то его это успокаивало, и он с удивлением обнаружил, что домашнее задание дается куда легче, чем обычно. Он успел доделать все уроки до звонка.
Фиделио с Чарли договорились ни словом не упоминать в спальне о тайне Толли – даже шепотом. Билли пристально наблюдал за Чарли и незадолго до отбоя подошел к его койке.
– Так как насчет выходных – мне можно с тобой поехать? – спросил он.
– Конечно, – отозвался Чарли. – Мама очень обрадовалась.
– А… а что ты собираешься делать с Эмилией Лун? – робко поинтересовался Билли.
– Пока не решил, – быстро ответил Чарли. С Билли явно творилось что-то неладное.
Маленький альбинос только-только успел юркнуть под одеяло, когда голос надзирательницы рявкнул: «Отбой», в дверь просунулась знакомая белая рука и свет погас. Чарли вспомнил, чья это рука, и нервно заерзал. Он живо видел, как тетушка Лукреция крадется от двери к двери и подслушивает.
Засыпая, он вдруг вспомнил, что Мейзи на прощание пыталась сообщить ему про ночной звонок Бенджи и про лай.
С чего бы это Бенджи звонил так поздно? И почему ничего не передал? И почему Спринтер-Боб лаял? Чарли ломал-ломал голову над этими вопросами, да и уснул, так ничего и не придумав.
А вот Бенджамин не спал. День выдался хуже некуда. Стояла холодная, ветреная погода, и по дороге из школы Бенджи мысленно перечислял самую вкусную горячую снедь, какую только можно приготовить для себя и пса: жареную колбасу, картошку, куриное филе и печеные бананы. Он даже начал облизываться. Про тетку Юстасию ему удалось благополучно забыть.
Но надсмотрщица никуда не делась и грохотала в кухне так, будто стряпала целый пир, а не жалкую кастрюльку бульона. В ответ на робкую просьбу о колбасе Бенджи получил ледяной взгляд и отказ: «С какой это стати? Сегодня, кажется, не Рождество!»
Спринтер-Боб, завидев хозяина, тут же вскочил с подстилки и с радостным лаем заскакал вокруг Бенджи, стараясь облизать ему все, до чего мог дотянуться, то есть руки, уши и лицо.
– Это животное весь день не двигалось с места, – проворчала тетка Юстасия. – Я даже швабру из кладовки достать не могла.
– Да, он классный сторож, – гордо сказал Бенджамин. Лучше бы ему этого не говорить.
Ночью он долго прислушивался к тому, как тетка Юстасия расхаживает по дому. Что это она затеяла? Целый день же тут проторчала, у нее была куча времени осмотреться. Потом у Бенджи возникло пренеприятное ощущение, будто в доме есть кто-то еще. Но в конце концов он все-таки закрыл глаза и погрузился в зыбкую дрему.
Проснулся Бенджи от страшного шума: это был вой, визг и скулеж одновременно. Он пулей вылетел из постели и ринулся на лестницу.
– Боб! Боб? – звал он. – Это ты?
В ответ раздалось низкое ворчание, а потом оглушительный рык и лай. На пса кто-то напал! Бенджи кубарем скатился по лестнице.
– Боб! Боб, держись, я иду! Я сейчас! – кричал мальчик.
Пес пронзительно взвыл. А потом с громким треском распахнулась дверь.
Бенджи кинулся в коридор, к двери, и чуть не упал на неподвижного Спринтера-Боба.
– Боб! – всхлипнул Бенджи и упал на колени рядом с косматой песьей головой.
Спринтер-Боб жалобно заскулил, и рука Бенджи, гладившая его жесткую шкуру, вдруг стала мокрой и липкой.
В прихожей зажегся свет, и по лестнице величественно спустилась тетка Юстасия.
– Что это тут творится? – осведомилась она.
– На Боба кто-то напал! – выкрикнул Бенджи. – Он весь в крови!
– Ай-ай-ай, какая неприятность! – Надсмотрщица покачала головой. – Ну ничего, утром позвоним ветеринару.
– Нельзя же его так оставить! – возразил Бенджи.
Он проворно сбегал в кухню, принес воды и чистых тряпочек. Тетка Юстасия невозмутимо наблюдала, как он промывает псу раны и обрабатывает их антисептиком. Раны больше всего смахивали на укусы чьих-то громадных зубищ. Но что за зверь мог забраться в дом? И зачем?
Бенджи закончил перевязку, и тетка Юстасия тотчас велела ему идти спать. Он отказался:
– Я посплю тут, рядом с Бобом. Мальчик принес подушку и одеяло и пролежал рядом с раненым псом всю ночь.
Наутро во вторник вид у Спринтера-Боба в тусклом утреннем свете был совсем больной. Бенджамин наотрез отказался идти в школу.