И вот, дом уже совсем близко. Все члены семьи нежно прикасаются к нему руками, как к близкому человеку после долгой разлуки. Такой же дом, как и везде. Разница только в начинке – жизнь на другой планете требует некоторых дополнительных опций. Входная дверь закрывается за вошедшими, и шарики вновь оказываются в руках у Назара. Он торжественно надувает их и отпускает летать под потолок. Мама снимает скафандр и улыбается.
14 марта 2017 г.
19) Цветные стеклышки
Цветные стеклышки, острые и не очень, большие и маленькие, веселыми искрами лежали на асфальте и рядом, в траве. Солнце перемигивалось с ними яркими вспышками, а луна по ночам сосредоточенно всматривалась в их кривую поверхность, как в глубокое озеро, будто пытаясь отгадать, остались ли там еще признаки жизни. Когда-то стеклышки прятали за собой целый мир: радость от новоселья или свадьбы, шок от известия о смерти или расставания, беззаботную праздность повесы и спокойную сосредоточенность сомелье. Они впитали в себя запахи пшеницы и ржи, солода и хмеля, дуба и винограда, нотки шоколада, чернослива и лакокрасочных материалов. До них дотрагивались мозолистые пальцы, нежные женские руки, кожаные и трикотажные перчатки. А какие только губы к ним не прикасались! Сухие, и напомаженные, умиротворенные и дрожащие, жадные и ленивые…
Теперь же весь этот пепел прошлого нашел упокоение на старой свалке, в городах, на дорогах. Больше никто не коснется его ни рукой, ни метлой. Новых цветных стеклышек не появится, потому что не будет больше свадеб и расставаний. Но их, хранителей потухших человеческих историй, и так достаточно разбросано по всей земле. Многие со временем плотно впечатаются в почву, скрывшись от игривых лучей солнца и печальных взоров луны; черви будут изредка натыкаться на них и, брезгливо отворачиваясь, ползти в другую сторону. Иные останутся на поверхности и, омываемые дождями, превратятся в цветные гладкие камушки, которые так приятно взять в руки. Время острых углов закончится.
16-17 марта 2017 г.
20) Ангелы-големы
В стародавнюю эпоху, когда люди еще неуверенно ползали по земле неподалеку от уютных пещер, а в небесах царили ангелы и драконы, весь воздух был пропитан атмосферой тайн и приключений. Горы тогда возвышались повсюду, не то что ныне, а их вершины острыми пиками устремлялись прямо к солнцу, вспарывая плотный зефир облаков. В ту пору впервые на Земле зародилась мысль сотворить скульптуру. Большой зеленовато-коричневый дракон с широченными ноздрями-воронками – тогда драконам еще не давали имена, но будем для простоты называть его Ноздр, – денно и нощно пережевывал в мыслях эту дерзкую идею. А натолкнул на нее самый обыкновенный голем, какие тогда несметным числом рыскали по лесам и подножиям гор – все одинаковые, пресные, ничуть не удивительные. «Вот бы посмотреть на маленького, изящного голема,» – мечталось дракону. – «С тонкими ножками, осанистого, аккуратного. А еще чтобы был с крыльями – такого уж никто не видывал!»
Каждый раз, пролетая мимо ангела, Ноздр воображал, как тот каменеет: постепенно, начиная от невесомых сандалий и кончая краешками белесых крыльев; а последними, метаясь в ужасе, застывают прекрасные лазурные глаза. Однажды он подметил двух ангелов, день ото дня сидевших на кромке одной и той же горы, плечом к плечу, задумчиво и молчаливо. Ноздр часто ходил по этому маршруту – уж больно живописно выглядела неглубокая, широченная речушка у подножия древнего склона: сверху казалось, что она отливает желтизной, будто скрывая бесчисленную мириаду частичек золота. О, как прекрасно смотрелись бы на этом фоне два изящных голема, осторожно прижавшиеся друг к другу!
Как-то раз Ноздр подлетел совсем близко и, на минуту зависнув в воздухе, изрыгнул длинный, обжигающий сгусток пламени. Ангелы превратились в удивительные каменные изваяния. Но крылья мгновенно истлели, не выдержав высоких температур. Не раз потом дракон ходил мимо скульптуры, присматриваясь к ней и пытаясь смириться с неполной реализацией замысла. Не получалось – отсутствие крыльев раздражало, и однажды ему даже хотелось со всей мочи ударить по застывшим ангелам толстым, прочным как железо хвостом, чтобы они разлетелись на мелкие кусочки. Его остановили нежные, зеленые стебельки, пробивавшиеся сквозь плечи крепко прижатых друг к другу фигур. Это росли новые, ветвистые крылья – одни на двоих. Дракон смягчился, и морда его расцвела.