– Я не представляла, что вы так консервативны.
– Я не консерватор, парировал я, – просто я представлял вас не как бизнес-леди, а скорее как манекен, девушку по вызову.
– Я выпускница Беркли!
– Возможно, но тем не менее, вы не знаете в какую эпоху жил Леонардо да Винчи, и я уверен, что вы не отличите Моне от Мане. В Беркли вам, видимо, забыли рассказать, как нужно одеваться, когда едешь в церковь.
– Я выгляжу достойно!
– Ладно, все, проехали.
Барбара двинулась к выходу, крича на ходу:
– Вы чертов мудак!
Магнус бросил на меня суровый взгляд, как будто я был провинившимся ребенком.
– Полегче, МакКоул, она все еще в шоке после взрыва машины, а вы были очень грубы.
Я только развел руками. Барбара была прекрасным манипулятором, и мои два друга попались на ее удочку.
– В то время, как вы сводите счета с друг другом, Стейнер медленно умирает, – заметил Витторио с упреком.
– Ну и что! - вспылил я. – Мы не ответственны за жизнь этого человека, которого каждый из нас считает настоящим ублюдком!
– Это говорите вы, бывший адвокат и человек, который любит справедливость? Я думал, что в условиях демократии у всех есть право на защиту, – сказал с упреком Магнус.
– Хотел бы заметить, что больше не практикую, – оправдывался я.
– Но это вас вовсе не извиняет, – сказал Витторио и протянул мне сигару.
Джемерек встал со своего места и заговорил тоном, которым он обычно говорил со своими студентами:
– Господа, если хотите, можно поразмышлять. Напоминаю, что нам нужно как-то связать между собой четыре события: кража Моны Лизы, похищение одного из богатейших предпринимателей мира, работу мисс Вебер на Стейнера в Южной Америке и цитату великого французского писателя: «Это ад для бедных, из которого состоит рай для богатых».
– Я думаю, что сообщение предельно ясно: капиталистическое общество представляет собой прогнившую систему, при которой обогащается привилегированное меньшинство за счет остального населения.
– Это похоже на речи коммуниста, – заметил Кароса.
– Нет Витторио, – парировал Магнус, – тут коммунизм не при чем, тут скорее речь о запрете детского труда и различных злоупотреблениях.
– Вы хотите сказать, что Стейнер был похищен, чтобы ответить за свои действия перед обществом?
– Именно это я и имею в виду, – подтвердил Магнус.
Тяжелая дверь церкви бесшумно открылась и появилась Барбара. Она была закутана в одеяло, которое скрывала ее ноги, бросив угрюмый взгляд в мою сторону, она пошла к скамье, где лежал ее портфель с компьютером и телефоном.
– Я должна предупредить коллегу о своем отсутствии. Который сейчас час?
– Почти час дня, – ответил Витторио, сверившись с часами. Это почти 17 часов в Сиэтле.
Она ушла. Вернувшись через три минуты, Барбара сказала, что все улажено.
– Барбара, кого вы обвинили в создании трудных условий работы на фабриках MicroGlobal? - вежливо спросил Магнус.
– Вы потом узнаете.
Она включила свой компьютер, провела ряд манипуляций и менее чем через три минуты повернула экран в нашу сторону. Мы увидели сайт Национальной ассоциации труда, ассоциации защиты права трудящихся, которые регулярно осуждали эксплуатацию детского труда, мизерные зарплаты, репрессии всех видов. Сайт объяснил, что НОА неоднократно призывала к бойкоту продукции некоторых компаний – в том числе MicroGlobal, обвиняя их в поощрении эксплуатации рабочей силы.
Нажав на ссылку, Барбара показала нам целую галерею фотографий, сделанных на различных мероприятиях, направленных против MicroGlobal. На одной из них были запечатлены протестующие с огромным плакатом: «Потребуется 25 лет работы на подрядчика в Никарагуа, чтобы заработать 18000 долларов, которые Стейнер имеет в час».
Глава 4. Curriculum vitae
Прошла ночь - спокойная, почти безмятежная. Барбара спала в гостевой, которую Витторио, как он сам заявил, убирал раз в неделю «на всякий случай». Несмотря на мои возражения, он довольствовался канапе в гостиной, предоставив в мое распоряжение свою небольшую, скромную комнату, где я отлично выспался. Магнус предпочел провести ночь в старом гамаке, натянутом меж двух оливковых деревьев в сердце обители. Когда я открыл глаза, над деревьями лениво поднималось солнце. Повсюду еще царила тишина. В своем гамаке Магнус, храпя как дьявол, сражался с фантомами, населявшими его сны. Барбара, бледная и задумчивая, пила кофе, опершись локтями на стол. Очевидно, вся враждебность дня минувшего оказалась забыта, однако глядя на нее, я подумал, что ее ночь была не столь приятна, как моя. Придвинув стул, я сел рядом с ней.