Мы оценивали друг друга издалека. Так как больше нечего было делать, я взял пыльный молитвенник в небольшом шкафчике и стал его перелистывать. Магнус подошел ко мне, положил 10 евро в коробку для пожертвований и зажег свечу. В этот момент задняя дверь бесшумно открылась, чтобы впустить священника, улыбающегося тридцатилетнего человека, который взошел на алтарь и начал службу.
Уважая традиции, я присел на дубовую скамью посередине нефа. Магнус сделал то же самое, но выбрал другой ряд.
Мы были единственными посетителями в этой церкви, и я спрашивал себя насколько может быть полезной месса в жаркий день, в 4 часа для двух туристов, ни слова не понимающих по-итальянски. Я не имел никакого отношения к религии уже 10 лет. Тем не менее свежесть камней и тонкий запах ладаны были словно бальзам для ран, еще свежих от войны.
Внимательно слушая священника, мне показалось, что я узнал отрывок из Экклезиаста, Vanitas vanitatum et omnia vanitas (лат. Суета сует, все суета), и то как он смотрел на нас, Магнуса и меня, создавало впечатление, что именно он организовал эту странную встречу.
Месса шла уже двадцать минут, когда у дверей церкви яростно затормозил желтый кабриолет. Из автомобиля вышла молодая женщина в шикарном костюме и, ни сколько не смущаясь, прошла к центральному ряду.
Я еще долго буду помнить стук ее каблуков по полу часовни и то странное чувство, когда видишь такое тело в доме Божьем.
Она издалека окинула всех троих критическим взглядом, и мне показалось, что сейчас служба прервется. Но священник невозмутимо продолжал мессу, и молодая женщина решила дождаться ее окончания, стоя рядом с чашей со святой водой недалеко от входа. Поскольку входная дверь оставалась открытой, проникающий поток света нежно ласкал ее бархатистую кожу. Ее телефон дважды зазвонил. Каждый раз она громко отвечала, не потрудившись выйти, и ее акцент янки разлетался по всей церкви. Это была Барбара, к которой я сразу же ощутил неприязнь.
Так как никто не встал, чтобы причаститься, священник прочитал еще несколько слов, для завершения службы и уже готовился удалиться через заднюю дверь. В этот момент в воздухе повисло странное напряжение, как будто каждый ждал от другого каких-либо действий.
Кто из нас волновался сильнее остальных? Возможно, я – учитывая те усилия, которые я приложил, чтобы оставить свою затворническую жизнь и приехать на эту встречу. Но, честно говоря, никто из нас не производил впечатление человека, понимающего что он тут делает.
– Кто-нибудь желает получить какую-либо информацию? спросил молодой священник по-английски, чтобы все его поняли.
– Да, святой отец, – ответил Магнус, – Мне сказали, что где-то здесь можно полюбоваться живописью Леонардо, это так?
Также как и я, Барбара внимательно посмотрела на Джемерека.
– Вы тоже интересуетесь живописью Да Винчи? – спросил нас с Барбарой священник, не ответив Магнусу.
– Да, отец, – согласились мы, находя странным называть «отцом» кого-то столь молодого
Священник дотронулся до своей щетины и пригласил нас пройти с ним в ризницу. Там он снял свою рясу, поправил джинсы Calvin Klein и футболку Ralph Lauren, надетые под рясой, и произнес:
– Отец Витторио Кароса, – очаровательно представился он, протягивая руку.
До сих пор не могу понять, что тогда произошло. Оглядываясь назад, я все еще поражаюсь, что не все сразу рассмотрели его истинное лицо.
– Профессор Магнус Джемерек исследователь в области биологии в Массачусетском Технологическом Институте.
– Барбара Вебер, директор по продажам Мэтью amp; Вессон, Сиэтл.
– Тео МакКойл, бывший юрист, представился я в свою очередь, чтобы завершить знакомство.
По приглашению священника, мы расположились за круглым столом, от которого пахло оливковым деревом. Первым взял слово Магнус:
– Отец мой, это вы организовали эту встречу?
– Я ничего подобного не делал, – стал защищаться священник.
Барбара решила выяснить все до конца:
– Слушайте, я провела 9 часов в самолете не для того, чтобы ходить вокруг да около. Позавчера я получила кусок холста Леонардо, сопровождаемый смутными объяснениями. Я просто хочу знать, кто послал его ко мне и что все это значит.
Повисла долгая пауза. Я видел, что священник и Магнус колеблются и не спешат выкладывать карты на стол. Так же как и они, я продолжал молчать, предчувствуя какую-то ловушку во всем этом. Наконец-то священник спокойно произнес: