Опыт показывает, что те, кто совершают самоубийство, иногда выбирают место, где они были счастливы или где чувствовали себя спокойно. Магнус выдвинул гипотезу, что Мэл будет искать место, где она была счастлива со мной: Бретань, Париж или Кап Код. Это не показалось мне вразумительным, хотя и не знаю, почему. Знаю только, что когда я сам забавлялся с идеей покончить с моим бренным существованием, место не имело никакого значения. Возвращаясь к этому мучительному моменту, я впервые и удивительно ясно осознал, что я никогда не хотел умереть. Я мог бы совершить этот жест отчаяния лишь с тайной надеждой, что та, ради кого я это делал, в последний момент войдет в комнату, опустит дуло пистолета и сожмет меня в своих объятиях.
Даже сегодня я помню все часы, все секунды, которые я провел вместе с Мэл. Бархатную кожу, длинные волосы, блюда, которые она заказывала в ресторане, ее улыбки и все интонации голоса. Я уверен, что никогда не говорил с ней о смерти, за исключением, пожалуй, одного раза, к тому же очень опосредованно. Ее точная фраза была: «Даже смерть была бы спокойной в таком месте, как это». Место, о котором шла речь, было озером Орстром, на юге Исландии. На одной из стен нашей съемной квартиры она повесила большую репродукцию фотографа Акселя Воки, изображавшую маленький домик на берегу озера, на восходе солнца. От фотографии веяло спокойствием и абсолютной безмятежностью. В левом углу мелкими буквами было написано: Озеро Орстром, Исландия.
Когда мы сидели на кровати, мы смотрели на этот пейзаж напротив нас, и часто обсуждали его красоту, и высказывали различные нереальные предположения, к которым склонны влюбленные и которые никогда не исполняются (из серии: когда-нибудь мы купим этот домик и там воспитаем наших детей, вдали от шумного мира и городов).
Тем не менее, я часто спрашивал себя, существует ли в реальности этот домик с открытки, и если да, то кто может жить в таком месте.
Этот след, возможно, не имел шанса нас куда-либо привести, но он был единственным, что нам оставался. Чтобы проверить его, не было необходимости нам всем ехать в Исландию. Было решено, что я один поеду на Рейкьявик, а остальные вернутся домой или на работу.
Самолет остановился на посадочной полосе. Я вышел одним из первых. Была середина сентября, и на этой земле ледников и вулканов уже потихоньку наступала осень. На выходе из аэропорта, я взял в аренду мощный Лэнд Ровер с шипованными шинами и выехал на объездную дорогу на юг. Я быстро пересек город Селфонс и направлялся к Дирхолею, самой южной точке страны. В три часа пополудни я остановился на заправочной станции Вик, чтобы перекусить сэндвичем с лососем. Когда я вернулся на дорогу, то путь мой продолжился по антрацитовым песочным пляжам, подернутым зыбью. Порывы ветра врывались в стекла и раскачивали машину, и мне пришлось значительно сбросить скорость. Я воспользовался этим, чтобы посмотреть на пляж и белую пену, без конца кусающую черный песок. Через несколько километров пейзаж полностью переменился. Атлантический берег уступил место пустыне вулканической пыли, которая простиралась, насколько хватало взгляда, без единого дерева или деревни. Казалось, что я прибыл на край земли. Через час я, наконец, добрался до моря, и одновременно до первых ледников. Постепенно продвигаясь на восток, я чувствовал суровость, иногда даже враждебность этих необитаемых территорий. Наконец я добрался до озера Йокульсарлон, как раз начало садиться солнце. Многочисленные айсберги с голубыми отблесками плыли по спокойным водам озера. Я съехал с дороги 1 и продолжил путь по тропинке, огибающей Йокульсарлон. Мне оставалось всего несколько километров, чтобы достичь убежища.