– Да. И с этого-то все и началось. Как тебе объяснить? Этот человек становился все более и более опасным для человеческого рода, но в то же время мне нужны были его деньги, чтобы противопоставить их золоту войны республиканцев. Я не знала, как за это взяться. И вот однажды мне пришла в голову безумная идея, как от него избавиться. В ходе одной из наших встреч, я предложила ему обменять мое будущее согласие о легализации клонирования на организацию, с помощью его людей, похищения Джоконды
– И он согласился?
– Без каких-либо сложностей, - подтвердила она. Они считали, что я эксцентричная лесбиянка, прикрывающаяся внешними приличиями, и не видели никакой опасности. Что до практической стороны похищения, то он был уверен, что риски минимальны и в этом он не ошибся: его люди с легкостью отключили сигнализацию музея, чтобы вынести картину.
– Я думал, что такую ценную картину должны хорошо охранять.
– Так и есть. Но попробуй предположить, как называлась обслуживающая охранную систему музея организация? «Локерс и Локерс». Это тебе о чем-нибудь говорит?
– Я мало об этом знаю, – заметил я, пытаясь вспомнить все биржевые новости, которые читал в газетах. Это филиал какой-то крупной страховой компании, нет? Может быть, «Сейф Лайф» или «Джентл Старс»
– Это «Джентл Старс», молодец! И кто является держателем более 25% активов группы?
– «Майкро-Глобал»?
Мелани кивнула.
– Хорошо, а потом?
– Я попросила Стейнера прийти ко мне, одного, чтобы отдать мне картину.
– И он ничего не заподозрил? спросил я нетерпеливо, ожидая услышать окончание рассказа. Я представлял его тем еще параноиком.
– Вот именно потому, что он был очень подозрительным, он настоял на том, чтобы встретиться в узком кругу.
– Но он же знал, что ты его ненавидишь!
– Возможно, но мы подписали что-то вроде пакта о ненападении: мы нуждались друг в друге, и он считал себя слишком могущественным, чтобы я осмелилась предпринять что-то против него. Он ожидал чего угодно, только не физического нападения в жилище вице-президента США. Итак, он приехал в мой дом на Кэнтербери Авеню, в сопровождении всего лишь одного телохранителя, который выполнял также функции водителя. Все произошло очень быстро: с помощью своего брата Паоло Алехандро уложил их обоих, затем мы накачали Стейнера наркотиками. Оставалось только переправить тело в Гондурас на вертолете. Этим занялись Паоло и Алехандро, при участии троих независимых профсоюзников, чья деятельность когда-то закончилась увольнением. Стейнер не оставил хороших воспоминаний своим работникам в Гондурасе. Было несложно получить от них что-то типа доброжелательного нейтралитета для реализации наших планов.
– А телохранитель?
– Что, ты думаешь, мы сделали, Тео? Это тебе не церковный мальчик
– Возможно, но ты убила двоих человек, Мелани, – сказал я, представляя, что я тоже прикончил двоих убийц в подвале в Ирландии и что у меня не было права давать ей уроки.
Не поморщившись, она принялась защищать свою позицию:
– Людям, обличенным властью, иногда приходится принимать такого рода решения, Тео. Это был лучший выбор для общества. Проекты Стейнера повергли бы нашу страну в евгеническое безумие, которое уже проявлялось в начале века, когда богатые консервативные семьи начали распространять идею, что наследственность определяет поведенческие патологии индивидуумов.
Она привела пример реакции элиты WASP, которая, после мощных волн иммиграции боялась потерять свою политическую и экономическую власть. В контексте стремительного развития городских гетто и увеличения социальных проблем, национальные элиты начали продвигать евгеническую политику на почве Соединенных Штатов, что в 30-х годах привело к насильственной стерилизации субъектов, определенных как генетически ущербных.
– К тому же, этот сумасшедший сам хотел быть клонированным! - вскричала Мелани, воздевая руки к небу.
– Стейнер хотел сделать своего клона? - повторил я, не веря.
– Да, но генетически измененного клона, более сильного физически, более устойчивого к болезням и наделенным еще большим умом. Именно с этой целью он затеял операцию по генетической хирургии: чтобы его жена «родила его самого», и чтобы новый маленький Стейнер стал наследником старого и увековечил его дело господства над миром
Чтобы взбодрить меня после этих откровений, Алехандро протянул мне стакан со смесью текилы, имбиря и соком зеленого лимона. Я проглотил этот «напиток настоящего мужчины» одним глотком. Алкоголь обжег живот, в то время как лимон попытался просверлить язву в моем желудке. Затем никарагуанец предложил нам сигариллы, и ни я, ни Мелани не стали отказываться покоптить еще немного наши легкие.