Выбрать главу

Охрипенко Петр, тридцать восемь лет, разведенный, гражданин ФРГ, бежал из Польши во время отступления немцев в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Данные Центра подтверждают, что вплоть до сорок девятого года Охрипенко был весьма заметной фигурой в политическом руководстве эмиграции. Однако в марте был уличен в махинациях с деньгами спонсоров и смещен с должности. После того как были наведены дополнительные справки,

Центр пришел к следующему заключению: во-первых, Охрипенко, недовольный своим понижением или встревоженный дальнейшим неблагоприятным для него развитием событий, действительно решил покинуть ФРГ; во-вторых, принимая во внимание то обстоятельство, что у Охрипенко были довольно широкие связи, можно не сомневаться, что он действительно располагает ценными секретными данными, которые он готов передать ЦРУ, чтобы обеспечить себе безбедное существование на новом месте. Мне надлежало действовать по обстановке: завладеть секретной информацией или сорвать ее передачу агенту американской разведки.

Существовала вероятность осложнений. Проживающие в ФРГ эмигранты могли пронюхать, что готовится необычная сделка, и возможно, что сами готовят ликвидацию Охрипенко. Но даже если это в самом деле так, я обязан установить истину, засвидетельствовать смерть ренегата и подтвердить, что бумаги не ушли в ЦРУ. Действовать мне предстояло в одиночку. Ни в коем случае я не имел права прибегать к чьей-либо помощи, будь то дипломатическая миссия в Мюнхене либо торговое представительство. Это написано черным по белому в условиях задачи и подчеркнуто двойной чертой.

Прохлада подвала сменилась тяжелым городским жаром, поднимающимся от раскаленного асфальта. В трепещущей от зноя дали

Максимилианштрассе я увидел Охрипенко. Он шел навстречу уверенной походкой спешащего по делам человека. Я остановился, чтобы справиться с адреналиновым шоком. Мое сердце колотилось в груди, как боек отбойного молотка. Вдруг припаркованный у обочины черный «мерседес» лихо тронулся с места, огласив безлюдную в это время улицу визгом шин, и сшиб хромированным бампером Охрипенко. Его тело несколько раз перевернулось в воздухе и упало на тротуар к фундаменту заново отстроенного дома, почему-то выкрашенного, как и соседние новостройки, в серый цвет. Во время войны центр города был полностью разрушен. Правда, сейчас в это мало верится, как и в то, что изуродованное ударом тело моего клиента теперь лежит метрах в ста от меня.

Я едва сдерживался, чтобы не бежать, но, наверное, шел к месту трагедии быстрее, чем нужно, чтобы не привлекать к себе внимание. Я видел валяющийся на тротуаре труп человека с еще конвульсивно вздрагивающими сломанными ногами и разбитой головой. Взгляд шарил по телу и вокруг него в поисках папки или портфеля. Черт! Черт! Рядом с трупом ничего похожего на хранилище секретных данных я так и не обнаружил.

Мне осталось выполнить вторую часть приказа. Рисковал ли я? Теперь знаю наверняка — да. Тогда я достал из кармана пистолет и выстрелил Охрипенко в голову. Тут же услышал второй выстрел и почувствовал удар в затылок…

Вначале я погрузился в мир запахов. Пахло потом, полынью и еще чем-то страстно желаемым для моего тела. Меня тащили куда-то. Кто-то при этом натужно сопел в ухо. Именно на его горячее дыхание столь необычным образом реагировало мое тело. Женщина?!

Глаза открывать не хотелось, боль, пульсирующая в затылке, давила на веки. И все же я сделал над собой усилие и увидел закатное небо, колышущуюся вокруг осоку и камыш. Того, кто притащил меня сюда, рядом не было. Назойливо жужжащий слепень сел на щеку. Смахнув жаждущее крови насекомое, я попытался встать. И если поначалу давалось мне это с трудом, то, едва увидев двух оборванцев, насилующих какую-то девку, я с легкостью вскочил на ноги. Рука потянулась к поясу, и как-то совсем неожиданно я обнаружил, что держу меч. Шаг, второй… Насильники были увлечены созерцанием жертвы, почему-то смеялись, и я смог подобраться к ним незамеченным, и снова тело совершило то, чего я бы не стал делать: вырубить двух мелких мужичков для меня было плевым делом, но почему-то вместо этого я мечом снес им головы. Умело. Вжик и вжик, пропел меч в воздухе, и оба обезглавленных тела рухнули к моим ногам, заставив отступить, чтобы кровь, выталкиваемая последними ударами сердец, не залила ноги.