— Мой отец — римский солдат, — Шефике вскинула голову. — И ты не смеешь допрашивать вдову легионера и его дочь!
— Я пошутил, — Бупал усмехнулся. — Я не слеп, чтобы спутать римлянку с местной грязнухой.
Угрюмый башмачник, пригнувшись к самому уху Бупала, что-то шепнул по-гречески. Бупал скользнул плотоядным взором по фигуре девушки.
— Дядя твой тоже легионер, благородная римлянка? — хихикнул он. — Мы пришли, чтобы справиться о здоровье твоего дяди.
— Дядя? — удивленно переспросила она. — У меня нет дяди. И я прошу тебя прекратить эту нелепую беседу. Легат Рима Эмилий Мунд помнит моего отца. И если ты не оставишь меня в покое…
— Пойдем к легату вместе. — Бупал встал и схватил Шефике за руку. — Где Абис? — грозно насупил он брови.
Шефике вырвалась.
— Ты — наглец! Идем к легату! Там тебе покажут, как говорить с дочерью легионера!
Молчавший до сих пор ковровщик направился к занавеске.
— Дружок Абис, мой товар вновь покупают. А как твоя торговля ржавыми ножами? Уплатил ли тебе беглый раб за великолепный панцирь?
— Сосед! — Айли кинулась к нему. — Ты ел в нашем доме…
Башмачник преградил ей дорогу. Оба устремились на женскую половину. Айли в ужасе поспешила за ними. Бупал уперся руками в стену, отрезая девушке путь к отступлению.
— Дяде придется туго, но ведь эти люди могли наклеветать. Я сам едва не пал жертвой клеветы…
Шефике молчала.
— Пусти ребенка! — Абис на костылях встал у сломанного горна. — Где это видано, чтобы гости беседовали с женщинами, пока хозяин спит?
Бупал обернулся.
— А, придворный оружейник рабьего царя!
— Пусти ребенка! — Абис, преодолевая боль, сделал шаг в замахнулся костылем.
— Дядя! — Шефике рванулась к нему. — Скажи, что это ложь! Эмилий Мунд помнит моего отца. Он не даст нас в обиду.
— Я твой отец, девочка. — Абис провел рукой по ее лицу. — Я взлелеял тебя, и не надо нам волчьей милости! Сестра, приготовь кувшин с водой и сумку с сухарями. Меня уводят в тюрьму.
Бупал осуждающе вздохнул:
— Эмилий Мунд пощадит даже мятежника для такой красотки, а потом отдаст тебя своим легионерам. А я… — он сделал паузу, — я женился бы…
— Шефике! — Абис угрожающе повысил голос.
— Я пойду с тобой, дядя. — Девушка взяла из рук матери налитый водой кувшин и сумку с припасами. — Пусть и меня судят.
Айли метнулась в ноги Бупалу.
— Замолчи, женщина! Прокляну! — Абис поднял руку. — Пошли, Шефике!
К вечеру еще два обезглавленных тела были пригвождены к городской стене…
XI
Ставка царя гелиотов была осаждена. Римские саперы перерезали водные жилы, колодцы быстро пересыхали. Началась жажда. Аридем установил рацион: в день кружка воды и горсть муки на воина. Гелиоты держались стойко, но силы их заметно истощались.
Аридем утолял жажду через день. Он тщательно скрывал свои страдания. Однажды он поймал Филиппа около своей тыквы.
— Что ты там трогаешь?
— Смотрел, не течет ли, — Филипп отвел глаза.
— Дай сюда, — Аридем взял тыкву и посмотрел на свет уровень воды. — Зачем ты отрываешь от себя?
— Тебе показалось, государь…
— Мне не показалось. — Вождь гелиотов грустно улыбнулся. — Каждая капля на учете, а в моей тыкве, как в добром колодце, — пью и не убывает. Это не годится. Ты слабей меня.
Филипп облизал пересохшие губы.
— Но твоя жизнь дороже. Я только кажусь слабым.
— Больше не делай так, — приказал Аридем.
Филипп обиженно вздохнул.
Вошел Тирезий и с тревогой доложил — его люди подсмотрели: стоя на карауле, воины Ютурна подпускают римлян к самому валу, а те на копьях протягивают им кувшины о водой и большие караваи хлеба.
— Не лепешки — римский круглый хлеб, — озабоченно прибавил Тирезий.
Аридем призвал Ютурна. Тот не стал оправдываться.
— А что?! — огрызнулся самнит. — Запретишь человеку с братом поделиться?! У одного там сын его сестры, у другого двоюродный брат. Людям жаль своих.
— И ты брал от врага? — Аридем пристально посмотрел в синие глаза самнита.
— Я не брал. На мне месть. Иначе зачем я тут? Пока не отомщу за отца, мне не знать покоя!
— Нужно внушить воинам, — веско проговорил Аридем, — такие родственные отношения — измена.
Тирезий с силой вонзил посох в землю.
— Или они италики, или гелиоты!
Ютурн вызывающе пожал плечами.
Через несколько дней он настойчиво стал просить разрешения на вылазку. С горсткой смелых он пробьется к реке. За ними хлынет вся масса гелиотов, войско будет спасено от жажды. Аридем не разрешил.