— Но, — старческий голос Марции, монотонный и дребезжащий, неожиданно окреп, — кто среди мелких черноглазых волчат не узнает синеглазого мощного Тельца? Нет краше и доблестней самнитских юношей! Нет прекрасней и верней самнитских дев! — выкрикнула она, простирая над очагом руки.
— Слышал, сынок? — Бориаций растроганно кивнул сыну. — Придет час, встретишь синеглазую! Другой невестки не приму!
— Не вечно мы будем рабами! — Арна высоко подняла чашу с молоком и плеснула настоявшиеся сливки в пламя. — Минерве и Марсу-Мстителю! Да помогут нам в правой битве!
Фабиола, потрясенная, сжимала на груди руки: она любила Рим, он взлелеял и вскормил ее, — с детства она пела и слышала другие песни…
V
Скифские кибитки, телеги, крытые кошмами, стояли полукругом. Посредине пылал костер. Вокруг огня сидели старейшины. Посла понтийского царя известили, что Гиксий слаб и дряхл и его примет правительница Скифии Меотийской Ракса.
Войлочный полог кибитки откинулся, и Филипп увидел царицу. Она шла к огню. Широкие плечи, свежее круглое лицо, полные властные губы, на пламенеющих рыжих волосах — островерхая, расшитая золотом шапочка. Легкий длиннополый кандий, отороченный по краям дорогим мехом, стягивался в талии чеканным золотым поясом. За поясом красовался булатный меч. На высокой груди блестели алмазные застежки.
— Мы все рады, что ты навестил нас, брат. Твоя мать Тамор отдыхает неподалеку от Урма и Гимера. Мы воздали ей царские почести.
Ракса говорила отчетливо и глядела прямо, пристальный взгляд Филиппа не смутил ее — точно не он пятнадцать лет назад развязал ее девичий пояс!
— Сестра моя, владычица Скифии Меотийской, я прибыл к тебе не только затем, чтобы почтить могилу матери и ее родичей, — склонив голову, начал Филипп, — но чтоб передать тебе привет от царя Митридата-Солнца, властителя царства Понтийского, Таврии, Колхиды, Лазики, Курдистана и Северной Персиды. Народы Запада, сыны Геспера-Мрака, жадные и безжалостные, поднялись на детей солнечных стран. Богатства Азии, наша свобода, жизни наших детей и жен в опасности. Все цари Востока, дети Александра, объединяются вокруг Митридата-Солнца. Народы, не желая стать рабами Рима, стекаются под его знамена. Владычица Скифии Меотийской, Митридат-Солнце ждет твоих воинов…
— А зачем нам воевать ради мертвого Александра или живого Митридата? Придут римляне — уйдем… — Ракса усмехнулась и кивком указала на степь: садилось солнце, и в золотой дали она казалась совершенно бескрайней.
— Царица, от римлян не уйти. Горек хлеб и солона вода царей романолюбивых. Они не смеют даже чеканить монету без разрешения римских откупщиков.
— Зачем нам чеканить монету? Мы покупаем зерно за меха и мед, рыбу и соль. Дарий пробовал покорить нас. Он захлебнулся в скифской крови, а мы живы.
— Царица, римляне сильны…
Ракса — Филипп даже внутренне восхитился ее царственной властностью — протянула руку.
— Дай твои грамоты! — Хмурясь, приняла развернутый свиток и по складам начала разбирать. — Тут написано: «Дочери моей, царевне Раксе…» Я дочь царевича Урма, а не царя Митридата!
— Митридат-Солнце давно достиг возраста наших отцов, — попробовал Филипп смягчить дипломатическое упущение.
— У царей нет возраста. Властитель Скифии Меотийской не дитя Понта, подобно царю Таврии и князьям Лазики и Колхиды. Я подумаю о просьбе моего старшего брата, — Ракса подчеркнула последнее слово, — посоветуюсь с родными богами… — Она отвернулась от Филиппа и, сопровождаемая старейшинами, ушла.
Филипп терялся в догадках. Что произошло? Почему он так встречен царицей Скифии? Спор о титуле — пустая придирка. Неужели и сюда дотянулась рука римлян — «Разделяй и властвуй»?
Он лег под телегой, но комары загнали в душную кибитку. За войлочным пологом ржали кони, шуршали травы, печально гудели скифские гусли. Изредка слышался женский смех. В голове теснились грустные мысли. Он проснулся в объятиях Раксы.
— Мой Гойтосир![34] Я так ждала тебя!..
Утром он нашел у постели кованый пояс. Если б не эта примета, ночное приключение казалось бы сном.
Весь день он бродил возле царской ставки, но страж каждый раз отвечал: царица занята и не может принять посла. Гиксий хворает…