Рассматривая античную топонимику Северного Причерноморья, мы отметили названия как греческого, так и местного происхождения, причем в количественном отношении доминируют первые. Они включают в себя наименования не только новых поселений, но и островов, мысов и целых областей.
Греки называли окружавшие их географические объекты, руководствуясь примерно теми же принципами, какие существуют в настоящее время. Они давали наименования не только крупным рекам, но и любым ручьям и источникам, а также сколько-нибудь заметным горам, холмам, скалам и т. п. Им важно было знать все, что необходимо мореплавателю при каботажном плавании. Поэтому свое название получали каждый залив, бухта, остров, мыс. Эти объекты не представляли никакого интереса для кочевников. В их языке наименования часто присваивались не отдельному географическому объекту, а какой-то территории, представлявшей единство с хозяйственной точки зрения и нередко принадлежавшей определенной семье.
В топонимике Северного Причерноморья отразилось различие взглядов представителей двух культур: кочевников и земледельцев, которые по-разному видели и оценивали одну и ту же природу: то, что было важно для одних, не привлекало внимания других, и наоборот. При освоении земель Скифии греки встретились с неразвитой, на их взгляд, топонимикой, и поэтому они смогли позаимствовать сравнительно немного географических названий. Большинство из них относится к гидронимике: реки, два моря, пролив, переправы. В остальном же перед эллинами открывались широкие возможности собственного творчества, и они создали множество новых топонимов, используя традиции, которые принесли вместе с культурой метрополии.
Итак, обращение к топонимике позволяет представить первые шаги эллинов при освоении северного побережья Понта. Они осознавали, что поселились в Скифии. Ее земли, прежде подвластные киммерийцам, теперь находились под контролем скифов, мало интересовавшихся собственно побережьем. Они не противились появлению там греческих колоний, занимавших ничтожные территории по сравнению с бескрайними просторами степей. Археологические находки в скифских погребениях степной и лесостепной зон Восточной Европы показывают, что местное население сразу же вступило с греками в торговые контакты. Единственным местом, где постоянно скрещивались пути греков и скифов, оказался Керченский пролив, и это отразилось в более интенсивном, чем в прочих областях Северного Причерноморья, заимствовании местных названий.
Глава вторая. НА РУБЕЖЕ РЕАЛЬНОГО МИРА И ЗАГРОБНОГО ЦАРСТВА
Герои Троянского цикла мифов в Скифии и Таврике
В любой части ойкумены каждый грек с детства знал многочисленные рассказы о Троянской войне. Наиболее громкой славой пользовались поэмы Гомера, созданные во второй половине VIII— начале VII в. С них начиналось знакомство с литературой в начальной школе. В «Илиаде» и «Одиссее» описаны лишь отдельные события войны и трудности, постигшие некоторых героев на пути домой. Сюжет «Илиады» сосредоточен вокруг одного эпизода последнего года осады Трои: отказа Ахилла принимать участие в войне из-за ссоры с вождем войска Агамемноном. В «Одиссее» рассказывается о странствиях героев во главе с «хитроумным» Одиссеем после падения Трои и о том, как никому из них, кроме Одиссея, не суждено было вернуться на родину.
Фольклорные предания о Троянской войне вдохновляли многих поэтов VII—VI вв. на создание эпических поэм, но, кроме гомеровских, ни одна не сохранилась. Сейчас известны лишь имена некоторых поэтов и краткое содержание их произведений в изложении позднеантичных авторов. Стасин Кипрский в «Киприях» излагал предысторию и начало войны. Арктин Милетский написал две поэмы «Эфиопида» и «Разорение Илиона» (Илион — другое название Трои). В первой поэме говорилось о помощи троянцам войска эфиопов во главе с Мемноном, о победе над ним Ахилла и смерти героя от стрелы троянского царевича Париса. Во второй описывалась хитрость греков, построивших огромного деревянного коня; троянцы ввезли его внутрь города, простодушно поверив, что противники отказались от борьбы и оставили коня как посвятительный дар. На деле же спрятавшиеся в коне воины ночью вышли из него и помогли своим соратникам ворваться в Трою и покорить ее после десятилетней осады. В «Возвращениях» Гагия изображались злоключения другой, не той, о которой рассказывается в «Одиссее», группы героев во главе с Агамемноном. Наконец, в «Телегонии» Эвгаммона Киренского повествовалось о последних годах жизни Одиссея, погибшего от руки своего сына Телегона, рожденного волшебницей Киркой (или Цирцеей, как ее называли римляне), которая удерживала целый год на своем острове героев, возвращавшихся из-под Трои.