Богатый дом Скила, существовавший в Ольвии в середине V в., заметно выделялся из общей скромной застройки города. Поэтому вполне возможно найти остатки его фундамента. Фрагменты выразительного архитектурного декора и выборка стен от какого-то массивного сооружения V в. обнаружены на Северо-Западном раскопе, невдалеке от центра Верхнего города. По мнению многолетнего руководителя Ольвийской экспедиции С. Д. Крыжицкого, местоположение этих выборок и характер архитектурных деталей не противоречат возможной идентификации с домом Скила, хотя для окончательного утверждения имеющихся данных не достаточно.[244]
Таким образом, из всего описанного в новелле о Скиле археологами открыта только агора Ольвии, возникшая еще в VI в. По выборке стен в северо-западном углу города можно судить, если не о самом доме Скила, то во всяком случае о характере богатого ольвийского здания, в стиле которого мог быть выстроен дом скифского царя. То же самое можно сказать и о фрагменте мраморного грифона или сфинкса V в.
Итак, археологические данные почти не иллюстрируют сведения Геродота об Ольвии. Это их, однако, не обесценивает: наоборот, историк освещает то, что оказывается невозможным уловить по тем или иным причинам в материальных остатках, обнаруженных при раскопках.
В «Истории» сохранились бесценные записи фольклора ольвиополитов и сделанные ими специально для Геродота переводы рассказов скифов. Поэтому мы можем представить, какие жанры фольклора продолжали развиваться в колонии, каковы были сюжеты, популярные среди ольвиополитов, а в ряде случаев мы даже слышим их голос, так как Геродот сохранил прямую речь героев мифов и новелл.
Руководствуясь целями своего труда, Геродот интересовался лишь тем, что было связано с историей Скифии. Этим объясняется его отбор сюжетов ольвийских рассказов: две исторические новеллы об Анахарсисе и Скиле, два мифа о происхождении скифов, а также историческое предание о приходе скифов из Азии в Северное Причерноморье.
Подробно изложенный греческий миф о происхождении савроматов от браков скифов с амазонками вполне вероятно записан также в Ольвии. Наверное, миф сложился в среде греков, обосновавшихся на Керченском проливе, так как там находились ближайшие к земле савроматов греческие колонии. Однако по сочинению Геродота видно, что он не бывал в этих колониях и вряд ли знал их фольклор. Ольвиополиты же могли проявить интерес к мифу о савроматах, потому что они ходили через земли савроматов на Южный Урал.
Записи фольклора у Геродота можно использовать для реконструкции представлений ольвиополитов о начале истории земель их полиса и его округи, а также узнать конкретные факты о контактах греков и скифов в середине VI—начале V в.
Греческие колонисты хорошо знали точную дату оснований поселений Борисфена и Ольвии в VII—VI вв., но первые связи этих земель с Элладой они относили на несколько столетий раньше ко временам мифической истории: однако для греков она была столь же реальна, как и события недавнего прошлого.
Согласно ольвийским мифам, Геракл оказался первым греком, посетившим незаселенные земли Скифии близ Гилеи, и стал родоначальником местных племен скифов, агафирсов и гелонов. Таким образом, ольвиополиты, соотечественники и потомки Геракла, оказывались как бы старшими братьями своих соседей, чем и обосновывали право на владение землями в Скифии. Атлетические состязания на Ахилловом Дроме, будто бы учрежденные Ахиллом, протягивали еще одну связующую нить между общегреческой и ольвийской историей, которая уводила ее корни ко временам Троянской войны.
Из ольвийских новелл мы узнаем о достаточно близком общении греческих поселенцев со скифами. Оно возникло уже в VI в., и мы бы ничего не знали об этом без записи Геродота, так как имеющееся в нашем распоряжении незначительное количество скифских археологических материалов еще не дает основания для подобного заключения. Имена Анахарсиса и царя Савлия закрепились в сюжете новеллы потому, что были хорошо известны греческим рассказчикам и их аудитории.