А. А. Абрашкин
Скифская Русь. От Трои до Киева
ОТ АВТОРА
С чего начинается Родина?.. Каждый захочет ответить на этот вопрос по-своему, но наверняка затронет при этом тему предков. Народ — это цепь поколений, спаянных воедино. Если выпадает хотя бы одно звено, то рвется связь времен, и тогда уже совершенно невозможно разобрать, откуда пошел народ и какого он роду-племени. История русского народа — яркий тому пример.
Считается, что первые достоверные сообщения о росах (русах) принадлежат писателям раннего Средневековья. Готский историк VI века Иордан засвидетельствовал, что в середине IV века в Причерноморье жили росомоны. В готской среде слово «росомоны» (вариант «росоманы») означало «люди рос». Современный Иордану сирийский автор указал на существование «народа рос» северо-западнее Азовского моря, в районе Среднего Поднепровья. Именно в эту область, согласно «Повести временных лет», в VI–VII вв. переселилось со своей дунайской прародины славянское племя полян. Вместе с обитавшими здесь росами они составили ядро будущего государства и стали впоследствии называться русью.
Авторы VI–X вв. и наши летописцы не смешивали росов и славян. Если волна переселений с берегов Дуная была чисто славянской, то следующая, накатившая в IX в. с берегов Балтики, была уже по преимуществу русской. Варяги-русь, или балтийские русы, не только осваивали новые земли и не только выполняли, если верить легенде, волю призвавших их племен. Они объединились с потомками росомонов, своими кровными братьями. Но как, когда и где раскололся некогда единый этнос? Этот «простой» вопрос историки старательно обходят стороной: уж очень им не хочется удревнять русскую историю. Более того, многие из них, следуя норманнской традиции, до сих пор отстаивают идею скандинавского происхождения руси. Собственно русская история, по их мнению, начинается только с момента прихода в наши пределы Рюрика и его братьев. Все же упоминания о существовании в то время росов на юге игнорируются.
Этот факт ярко показывает, насколько непросто быть в России русским патриотом. Более двух с половиной веков ведущие отечественные историки сознательно отвергают любые аргументы в пользу более древнего происхождения своего народа. Виданное ли это дело?! Ни в одной другой стране, ни у какого другого народа не найти ничего подобного. Наоборот, любой мало-мальски достоверный документ, свидетельствующий в пользу древности народа, там сразу же берется на вооружение и доводится до сознания каждого гражданина. Пусть мы «ленивы и нелюбопытны», но зачем же лишать нас истории?! Ведь сегодня, в период расцвета неонорманнизма, даже упоминания о росах в Причерноморье в академических кругах требуют определенного мужества. Что уж говорить о более древних временах?
Есть, однако, очень простые указания, заставляющие призадуматься на этот счет. Заглянем в «Словарь русских имен». Среди употреблявшихся в нашем народе еще в недалеком прошлом имен есть и Адонис — финикийское божество природы, олицетворение умирающей и воскресающей растительности, и Изида — египетская богиня плодородия, и Вакх — бог вина и веселья у древних греков, и Анувий — производное от имени египетского божества Анубиса. Откуда у православных христиан такая привязанность к средиземноморским божествам? Далее, целый ряд русских имен воспроизводят географические названия, лежащие вне пределов современной России — Анатолий (полуостров Анатолия), Армений, Аттик (Аттика), Африкан, Британий, Вавила (Вавилон), Далматий (Далмация), Ерусалим, Индис, Ливаний, Ливий, Лидия, Македон (Македония), Нил, Нигер, Пальмира (город в Сирии), Троадий, Фивея (то есть фиванка, Фивы — город в Греции и Египте). Неужели вся иноплеменная топонимика, и особенно африканская, произросла только на почве торговых связей? С какой стати, например, русскому человеку надо было называть сына по имени египетского Нила?
Современные историки и их интерпретаторы в своем большинстве не задумываются над такими «мелочами». Академический «взгляд» с трудом усматривает росов только в IV в. н. э., но даже и это выдается как акт послабления горе-патриотам. В качестве типического отношения к «древностям русов» приведем мнение известного литературного критика и публициста В. В. Кожинова (1930–2001), называвшего себя русофилом: «Уместно сказать здесь же о диктуемом «патриотизмом» (уже совершенно «неразумным» и ущербным) поветрии, выражающемся в стремлении как можно более «удревнить» начало Руси… Полная неразумность этих притязаний очевидна: бессмысленно пытаться «превознести» свой народ, свое государство, свою историю «удлинением» их существования во времени… «ценность» народа никак не зависит от общехронологической даты его формирования. Ценность эта определяется содержанием его собственной истории, его собственного времени. И, наконец, как бы ни удлинять в глубь всеобщей хронологии дату рождения Руси, все равно эта дата будет на тысячелетие, и даже на несколько тысячелетий, более поздней, нежели даты рождения Древней Эллады или Ирана, не говоря уже о Шумере или Египте» («История Руси и русского слова»). Четырьмя предложениями общепризнанный мэтр русского патриотического движения «закрыл» целое направление исторических исследований. Но неужели попытки установления более древней даты происхождения Руси продиктованы единственно желанием повысить «ценность» своего народа? Разве настоящий исследователь думает об этом? Он ищет Истину, которая в данном случае действительно скрыта во мраке времен! Впрочем, видимо, чувствуя уязвимость своей позиции, критик оговорился, что рождение Руси можно удревнить, но уж никак не далее времени рождения древней Эллады или Ирана плюс несколько тысячелетий. Какое время имел в виду Кожинов — одному Богу известно, но, похоже, уж никак не глубже четвертого века новой эры.
Да, не везет русскому человеку! То монах Нестор «отрезал» всю языческую историю Руси, то большевики вычеркнули царский период. Теперь вроде бы можно, наконец, заглянуть в более отдаленные времена, но даже тут всеми уважаемый русофил вдруг публично заявил: «Нельзя!» Чего уж говорить о русофобах!
А между тем о древности русского народа писали многие авторы. Наш знаменитый историк Василий Никитич Татищев (1686–1750), ссылаясь на древних авторов, сообщал, что ранее русские и славяне жили в Сирии и Финикии, где по соседству могли свободно иметь еврейское, египетское или халдейское письмо. Перейдя оттуда, они обитали в Пафлагонии (область в Малой Азии на южном берегу Черного моря), а во время, приблизительно соответствующее Троянской войне, переправились в Европу. Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765), отстаивая идею древнего происхождения славянорусов, писал: «Величество славенского народа <…> даже до баснословных еллинских времен простирается и от Троянской войны известна. Енеты, венеты, или венеды, народ словенского поколения, с королем своим Пилимоном, бывши в Трое для ее от врагов защищения, лишились своего государя и для того, соединясь с Антенором, отъехали во внутренний конец Адриатического моря и, поселясь по берегам, где ныне Венецейское владение, далече распространились». Другой наш выдающийся соотечественник — Александр Дмитриевич Чертков (1789–1853), уникально образованный человек, знаток древних языков, обладатель одного из самых дорогих в России собраний книжных, рукописных и нумизматических редкостей, — в цикле своих работ указал на языковое и этнокультурное родство между славянорусами и древними народами Средиземноморья — пеласгами (первопоселенцами в Греции, жившими там в IV–II тыс. до н. э.), фракийцами (Фракия — область на юго-востоке Балканского полуострова) и этрусками, проживавшими в I тыс. до н. э. на территории Италии. Однако это открытие ученого-романтика не стало событием в отечественной и мировой историографии. Историки-профессионалы не могут даже допустить мысли об участии предков русов в событиях до Рождества Христова. Алексей Степанович Хомяков (1804–1860) по этому поводу писал: «Познания человека увеличились, книжная мудрость распространилась, с ними возросла самоуверенность ученых. Они начали презирать мысли, предания, догадки невежд; они стали верить безусловно своим догадкам, своим мыслям, своим знаниям. В бесконечном множестве подробностей пропало всякое единство… Многоученость Александрии и Византии затемнила историю древнюю, а книжничество германское наводнило мир ложными системами. В наше время факты собираются со тщанием и добросовестностью, системы падают от прикосновения анализа. Но верить существованию антиподов или отвергать древность книг ветхозаветных, верить рассказам о Франке и Брите или тому, что все десятки миллионов славян вышли из одного уголка Придунайской земли, — равно смешно». Так что же, Татищев, Ломоносов, Чертков, Хомяков — все неразумные патриоты или, может быть, они указывают истинный путь прозрения древнерусской истории?