Чань ничего не сказал на это, но, похоже, ответ скифа пришелся ему по душе.
Всадники въехали в лагерь и неторопливо стали продвигаться вперед — к центру, где, как и положено, располагались шатры вождей. Незнакомец, восседавший на прекрасном черном жеребце, привлекал всеобщее внимание. Мужчины восхищенно цокали языком, выражая свое отношение — конечно, к коню, а не всаднику; женщины, напротив, с любопытством рассматривали ладную, скроенную из костей и жил фигуру скифа; бойкие, как и везде, мальчишки провожали гостя свистом. Скилл невольно улыбнулся, сравнив нравы чаней со скифскими. Они были очень похожи. Сопровождавший Скилла всадник оценил эту улыбку по-своему.
— Ты смеешься над моим народом? — В голосе чаня была различима злоба.
— Нет, просто твой народ очень похож на мой, и он нравится мне.
В этот момент они подъехали к шатру, перед входом в который был воткнут шест, украшенный связкой чудовищных трофеев войны — человеческими черепами и кистями рук, нанизанными на бечеву поочередно — череп — кисть — череп — кисть. Скиллу подумалось, что сооружать подобную конструкцию, должно быть, весьма увлекательное занятие.
— Обожди меня здесь! — Миновав стоящего на часах воина, не без любопытства взиравшего на Скилла, его провожатый вошел в шатер. Он отсутствовал недолго и, появившись вновь, поманил скифа рукой.
Картина, представшая глазам очутившегося в шатре Скилла, была достойна кисти великого художника. Почти все пространство шатра занимал громадный, сооруженный из досок и покрытый кошмами помост, за которым пировали предводители кочевников. Во главе стола сидел такой колоритный тип, при взгляде на которого у Скилла перехватило дыхание. По лицу — типичный чань, но вот размерам его могли позавидовать даже славящиеся своим крупным телосложением галлы, ибо это был богатырь, каких нечасто можно встретить на земле. Про таких говорят: косая сажень в плечах. Но такой косой саженью следовало мерить не только плечи, но и рост, а также необъятного размера живот, более всего поразивший воображение скифа. Обладатель подобного брюха мог без особого труда уничтожить теленка и заесть его на десерт парой зажаренных баранов.
Устремив на Скилла заплывшие жиром и оттого кажущиеся маленькими глазки, великан долго рассматривал его, после чего негромко бросил какую-то фразу сидевшему рядом с ним человеку. Угодливо кивнув, тот вскочил с места и подбежал к скифу.
— Великий вождь Шорду готов выслушать тебя, чужеземец. — Речь слуги была довольно косноязычна. — Говори, но быстрее, ибо великий вождь не любит, когда его отрывают от трапезы.
Быстрее так быстрее. Скилл не стал спорить. Сделав шаг вперед, он обратился к великану, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал достаточно веско:
— Повелитель чаней, я послан к тебе наместником Бактры, страны, которую ты намереваешься заполонить полчищами твоих воинов. Наместнику ведомы твои храбрость и могущество, но он предостерегает тебя от опрометчивого шага. Великим властелинам не следует враждовать между собою, ведь вражда эта будет на руку их врагам и может стать причиной гибели одного из них…
Толстые щеки гиганта дрогнули, на лице появилось столь замысловатое выражение, что Скилл не сумел понять, что оно означает. А вот слуга великого Шорду, хорошо знавший своего господина, понял всё очень хорошо.
— Ты оскорбил великого вождя Шорду, иноземец! — провозгласил он. — Тебя ждет страшная смерть!
Предводитель чаней смачно щелкнул лоснящимися от жира пальцами, и стоявшие у входа часовые устремились к скифу. Времени на раздумья не было. Легким, уверенным движением сорвав со спины лук, Скилл выпустил одну за другой две стрелы, угодившие точнехонько в кулак правой руки каждого из воинов, заставив их с воплем расстаться с выхваченными из ножен мечами. Третья же стрела нацелилась в толстое брюхо великого Шорду.
Это был щекотливый момент из разряда тех, когда человек достигает высшей степени напряжения, но Скилл оставался спокоен, ни единым жестом или словом не выказав своего волнения.
— Быть может, вождь все же дослушает меня до конца?
Шорду призадумался. Он не привык менять своих решений, но нацеленная в его живот стрела настаивала на компромиссе. Потому, немного поколебавшись, гигант кивнул.
— Говори, — пропищал насмерть перетрусивший слуга, чье косноязычие усилилось соразмерно испугу.
— Вас много, — сказал Скилл, не опуская лука. — Вас очень много. Я лично убедился в этом. Но ведь число решает не все. В бою многое решает и умение…