Главным в нем являлся Сарагоса, совмещавший должности менеджера, рекламного агента и первого инструктора-проводника, – главным, но не самым важным. Несомненно, красноглазый альбинос был поважнее отставного полковника, ибо на нем, на его уникальных паранормальных талантах и держалось все предприятие. Хотя он именовался Доктором, но лечить не умел, так что титул сей можно было рассматривать как почетное прозвище – точно такое же, как Скиф, Сентябрь или Самурай. По сути дела Доктор обладал лишь одной способностью – навевать сны, жуткие или сладостные, смотря по Желанию пациента. Человеком он был нелюдимым и странным, что, однако, не мешало ему трудиться с потрясающей эффективностью, как утверждал Сарагоса, в голове у него пощелкивало быстрей, чем в любом компьютере.
Но больше всего шеф Кирилла толковал не о Докторе, а о том, что Доктор мог и чего не мог. Результат манипуляций красноглазого экстрасенса он называл то Сном, то Погружением, то фэнтриэлом или странствием в иную реальность, либо эфемерную и воображаемую, либо существовавшую да самом деле где-то в иных пространствах и временах, в прошлом или будущем, на расстоянии ногтя или по другую сторону Млечного Пути. Оба эти предположения имели право на жизнь, ибо факты в пользу той или другой гипотезы, накопленные за три с лишним сотни путешествий, распределялись поровну, а значит, ценность их в части установления истины была близка к нулю.
С одной стороны, Тот мир мог оказаться настолько невероятным, настолько невозможным с точки зрения логики и здравого рассудка, что его полагалось бы счесть сновидением, с другой – его воздействие было столь же явственным, столь же осязаемым, как зубная боль или чувство голода. Свет и краски, ароматы и запахи, жар и холод, звуки, вкус, тактильные ощущения… Если это и был сон, то поразительно реальный!
Но может ли одинаковый сон сниться сразу нескольким людям? Можно ли пропутешествовать в сновидение с мешком, набитым припасами, с ножом на поясе, с золотыми кольцами в карманах? Можно ли надеяться, что твои спутники, снаряженные всем Необходимым для пикника, для охотничьей экспедиции или для праздного времяпрепровождения в каком-нибудь курортном местечке, не исчезнут, не растают, как дым?
Однако они не исчезали. В снах, в которые погружал Доктор, люди оказывались вместе, и все, что они брали с собой, все, что можно было повесить за спину, на плечо, сунуть в карман или прицепить к поясу, оставалось при них – палатки и оружие, рюкзаки и фонари, консервы и фляги, надувные лодки, рыболовная снасть, драгоценности и коробки с дорогими туалетами. Все, что нужно для романтического вояжа в горы и джунгли или для отдыха в более цивилизованных краях. Обвешанные всем этим добром путники садились в кресла и – фьють! Как выразился Сарагоса, они попадали туда, куда стремились их души, если же говорить точнее – в сновидение или реальность, заказанную и описанную Доктору. Ее соответствие желаемому было тем полней, чем более детальную информацию заказчик мог предоставить экстрасенсу, и Кирилл не удивился, узнав, что многие использовали с этой целью документальные или художественные видеоленты.
Итак, компании не распадались, люди не исчезали, отправляясь в Мир Снов, но – что самое поразительное! – и место старта тоже не было пустым. Радужная дымка скрывала путников – на миг, на час, на день или неделю, затем туман пропадал, и странники, пробуждаясь, раскрывали глаза. Так это выглядело со стороны, и случалось, что малое время в земной реальности растягивалось в волшебном сне на сутки или месяцы, если не на годы или на целую жизнь. Пока самый долгий вояж длился всего сто пятьдесят дней, и этот срок был слишком незначительным, чтобы подметить возрастные изменения. Возможно, их не существовало вообще. Способен ли постареть человек, погруженный в сон на пару дней или на долю секунды?
Значит, все-таки сон? Может быть, да, а может быть, нет, говорил Сарагоса с неопределенной усмешкой. Может быть, клиент-сновидец никуда не исчезает под своим радужным колпаком, как и его снаряжение, и все потерянное, все истраченное во сне на самом деле остается при нем, словно в иной реальности он питается запахом взятого с собой хлеба, тратит призрачное золото и убивает дичь не пулей, а звуком холостого выстрела… Все, как положено во сне! Но почему же тогда, пробуждаясь, он достает из кармана камешек или травинку, птичье перо, монетку или цветок – нечто реальное, принесенное из мира сновидений?