Пару секунд он колебался, не рассказать ли про Харану, потом решил, что откровенничать не время. Мистика, предчувствия, тайны амазонской сельвы… Нет, не стоит! Примут его за сумасшедшего да укажут на дверь – и делу конец.
– Думаешь, у нас безопасней? – Хозяин кабинета откинулся в кресле, скрестив волосатые лапы на груди.
Кирилл пожал плечами.
– А что у вас опасного? Стой у ворот, помахивай дубинкой, впускай, выпускай, спасай… Ну, если надо, спасем. – Стиснув свой внушительный кулак, он повертел им в воздухе. – Вот этим самым и спасем, без всяких сильнодействующих средств. Все-таки Питер не Чикаго, на улицах из автоматов еще не палят.
– А в Чикаго, насколько мне известно, уже не палят. – Плечистый усмехнулся, крепко потер ладони и заявил: – Боюсь, сержант, чего-то ты нафантазировал – эти кретины у ворот, к которым ты хочешь прилечь, не мои люди. У нас, видишь ли, медицинская фирма. Народные методы лечения, травки, массаж, подкачка половой энергии и всякое такое… То да се… Спасаем людей от хворей, от болезней, ну а заодно от скуки.
– Так, может, вам санитары нужны?
В конце концов, подумал Кирилл, можно пойти и санитаром: неприятная работа, но оплачивается получше, чем школьная тягомотина. И спокойней, чем служба в охране, ибо больные в основном люди тихие, придавленные судьбой… Однако объявление в «Вечерке» было адресовано крепким молодым мужчинам с особой подготовкой, так что не исключалась и клиника для буйных. Но их, как мнилось Кириллу, травками и массажами не лечили.
Плечистый басовито хмыкнул и в первый раз покосился на тощего; тот по-прежнему любовался небесами и выглядел словно бы не от мира сего. Физиономия у него была как у покойника: на впалых щеках ни кровинки, узкие губы сжаты, длинный костистый нос выдавался над ними меловым утесом, длинные бесцветные волосы свисали до плеч. Кирилл не видел его глаз и не испытывал желания в них заглянуть – этот тип чем-то напоминал графа Дракулу, застывшего в ожидании очередной жертвы. Оставалось надеяться, что бывшие сержанты спецназа шести футов и двух дюймов роста ему не по зубам.
Что касается плечистого, то этот мужик внушал Кириллу все больше симпатии. Теперь он разглядел, что брови у него походят на пару темных мохнатых гусениц, в карих зрачках посверкивают насмешливые огоньки, а полногубый рот словно бы готов с минуты на минуту сложиться в усмешку. Правда, минута эта все не наступала, а в очертаниях слегка раздвоенного подбородка и крепких скул явно ощущалась начальственная суровость. Тем не менее интуиция подсказывала Кириллу, что на этого человека можно положиться, что являлось добрым знаком, во-первых, потому, что он доверял Харане и своим предчувствиям, без коих выжить в команде «Зет» было бы нелегкой проблемой, а во-вторых, мысленно Кирилл уже окрестил плечистого шефом и надеялся, что работа в этой конторе – хоть охранником, хоть санитаром – от него не уйдет.
Его наниматель тем временем пошарил в столе, вытащил трубку – гладкую и обтекаемую, словно летящий по волнам дельфин, чиркнул зажигалкой, прикурил и выдохнул сизую струю прямо в компьютерный экран. Затем он помахал рукой, разгоняя дым, и произнес:
– Санитары у нас есть и больше, я полагаю, не нужны. Видишь ли, санитар – слишком узкая специальность, да и с фантазией у санитаров дела обстоят плоховато. Согласен, э? А мы ищем лихих парней, с воображением… – Он выпустил пару колечек, пронзив их дымной стрелой. – Да, лихих и умелых, на все руки мастеров. И на ноги тоже – на тот случай, если надо вовремя смыться. Я тебе говорил, что мы спасаем людей от скуки – богатых людей, должен заметить, – а это, сам понимаешь, требует определенной подстраховки. Словом, поблизости должен быть крепкий мужик с железными нервами и тяжелыми кулаками, надежный, как скала… – Еще пара колечек взмыла к потолку. – Кулаки у тебя подходящие, это я уже разглядел… и стрелять ты умеешь, и с реакцией наверняка все в порядке, иначе не прослужил бы ты в этом своем спецназе шесть лет… Ну, а что еще за душой? Выкладывай!
Вербует в телохранители, подумал Кирилл. Небезопасная работенка, зато романтическая и наверняка оплачивается неплохо… Впрочем, к кому попадешь! Он потер висок, мысленно перебирая все свои таланты и умения, от полузабытой латыни до ремесла сапера, и поглядывая на плечистого с некоторым подозрением. Хочет парня с фантазией и крепкими кулаками, это надо же! Впрочем, ни тем, ни другим судьба Кирилла не обошла, и хотя фантазия доставляла ему одни неприятности, кулаки спасали – и в прямом, и в фигуральном смысле.
– Вожу машину, – начал он, – разумеется, профессионально… при случае могу починить… ну, еще плавание с акваскафом, бег, борьба… подрывное дело, но этим я бы заниматься не хотел. Себе дороже.
– Если случится попасть в тайгу с ножом и топором, не пропадешь?
– Не пропаду. – В тайге Кириллу случалось бывать и без топора, когда их взвод подняли по тревоге, бросив вдогонку сбежавшим зекам. Страшные были люди, упокой их Господи, хуже зверей! Таиландцы с маковых плантаций им в подметки не годились, хотя каждый узкоглазый мафиози волок целый арсенал и черный пояс в придачу.
– Еще? – Плечистый выбил трубку и откинулся в кресле; тощий у окна, казалось, заснул.
– Еще? – Кирилл вдруг широко усмехнулся. – Еще могу преподавать историю. В школе.
– Это как же? – Сунув трубку в стол, плечистый уставился на Кирилла с неподдельным интересом; мохнатые его брови сошлись на переносице.
– Да так… До армии закончил истфак, потом забрали на срочную, потом остался по контракту… так все и пошло-поехало.
– Выходит, ты у нас не просто сержант, а дипломированный специалист, э?
– Выходит… Только кому нужны специалисты по скифам? Скифы-то вымерли подчистую, остались мы, их потомки, а нам до скифов, как до…
– Постой, постой! – Плечистый оборвал его, прихлопнув ладонью. – Ты спрашиваешь, кому нужны специалисты по скифам, так? Мне нужны! – Словно припечатывая, он вновь опустил ладонь на крышку стола – с такой силой, что подпрыгнули телефоны. Не берегут технику в этой конторе, подумал Кирилл.
Плечистый тем временем решительно поднялся и обошел вокруг стола, на ходу потирая руки.
– Я тебя беру, скифеныш! Беру на испытательный срок! Так что пора бы нам и познакомиться… Обоюдно, так сказать! – Он протянул мощную длань. – Сарагоса!
– Что?! – Кирилл автоматически пожал протянутую руку и уставился в карие насмешливые глаза.
– Сарагоса – так меня зовут. А тебя будут звать Скиф. Скиф, понял! И запомни свою кодовую фразу… – Он поднял глаза к потолку, поразмышлял секунд пять и пробасил: – Скифы пируют на рассвете! Вот так!
– Лучше уж на закате, шеф, – пробормотал ошеломленный Кирилл.
– Пусть на закате… тебе видней, когда они любили заливать зенки… Но пароль запомни! Надо будет вернуться, произнеси его – вслух, хоть громко, хоть шепотом. Доктор тебя вытащит.
– Вытащит? Откуда?
– Оттуда, куда мы тебя сейчас отправим! – рявкнул Сарагоса. – Должен же я тебя проверить, парень? Э? Как ты полагаешь? – Толстый палец уткнулся Кириллу в грудь. – Ну, куда отправишься? В лес? В горы? В кабак? В гарем турецкого султана? На Гавайские острова? На Марс или альфу Центавра? В ад или в рай? Доктор доставит куда угодно… вернее, куда у тебя пороху хватит.
Либо разыгрывает, либо издевается, мелькнуло в голове у Кирилла; затем он подумал, что надеялся обрести спокойное место на пять «толстых», а нарвался Бог знает на что. С неохотой он признал, что загадочные намеки Сарагосы будоражат воображение и вселяют романтические мечты – примерно такие же, как речи офицеров из военкомата, вербовавших его некогда в спецназовский батальон. Воспоминание об этом, как и о сибирской тайге и заирских болотах, было не из самых приятных, и он решил считать слова плечистого шуткой. Скажем, умный полковник дурачит глупого сержанта… Тут ясно, у кого все козыри на руках: шеф есть шеф, и остается только пасовать.
Криво ухмыльнувшись, он сказал:
– Лучше уж в кабак… Ну, в бар – хоть в этом самом Чикаго.
– Чикаго не обещаю, но что-нибудь в подобном духе мы сообразим. Сообразим, будь уверен! Отправишься ты в свой кабак, посидишь часок-другой, погудишь, потом скажешь четыре волшебных слова и вернешься прямиком в это самое кресло. Вся недолга! Только постарайся Т а м, – Сарагоса с многозначительным видом ткнул пальцем куда-то вверх, – не ввязываться ни в какие истории.