– Успел. Он идет по дороге, а я напрямки – через горы, – сказал Данав.
– Плохо, – проговорил Грозыня.
– Вот и я говорю, что плохо, – сказал Словен. – У тебя будут предложения?
Грозыня вздохнул:
– Даже не знаю, что и делать. Время бы с Болгаром оттянуть, а тем временем ударить по Сыроядцу. Да только вряд ли на это Болгар клюнет.
– Почему? – спросил Словен.
– Да потому, что Болгар обязательно заметит, что мы снимаем войска, и тут же ударит по нам, – сказал Грозыня.
– А если тайно, ночью, снять войска? – спросил Рус.
– А если Сыроядец объединится с ахейцами и ассирийцами? – сказал Грозыня. – Пойдет обязательно, не зря ахейцы и ассирийцы пришли в наши земли.
– Похоже, Болгар восстановил против нас весь мир, – проговорил Словен и задумался.
Остальные смотрели на него с ожиданием.
Наконец Словен проронил:
– Чтобы спасти наше племя, остается одно… вызвать Болгара на поединок по старинному обычаю. Пусть боги и удача рассудят нас. Если он победит, то наше племя признает себя побежденным. Если я – то… У кого меч острее, тот и победитель!
– Все верно! – сказал Грозыня. – Только Болгар не выйдет на поединок с тобой. Ради старых обычаев он не станет рисковать своей жизнью.
– Тогда надо будет предложить поединок богатырей, – предложил Рус. – На это-то Болгар согласится? Риска для его жизни в таком случае не будет.
– Можно попробовать, – сказала Грозыня.
– Болгар подберет для поединка самого сильного воина. Но наш поединщик обязательно должен победить, потому что от этого зависит судьба нашего племени, – сказал Словен. – Грозыня, подбери из дружинников самого сильного воина.
Данав сделал шаг вперед и с волнением проговорил:
– Князь, позволь просить тебя о милости?
Словен бросил на него удивленный взгляд, затем догадался.
– Ах, да! Ты просишь награды за свое старание.
Он снял с пальца дорогой перстень и подал Данаву.
– Вот тебе, пастух, награда, хотя твое сообщение и неприятное, но ты не виноват за дурную весть, ты честно заслужил награду.
Данав поклонился.
– Спасибо за перстень, князь, но не эту награду я просил…
– Что же тебе надо? – недовольно нахмурил брови Словен.
– А награду я прошу простую – позволь мне постоять в единоборстве за племя родное! – сказал смело Данав.
– Ты – поединщиком? – Словен окинул его удивленным взглядом. Однако оценил по достоинству. – А что – здоров, силен. Достойный поединщик.
– Он не может быть поединщиком от нас, – вмешался Грозыня.
– Это почему? – спросил Словен.
– Участие в поединке – большая честь. Поединщик представляет все войско. Поэтому нельзя кому попало доверять честь представлять войско, и поединищиком выбирают самого лучшего, самого достойного, – сказал Грозыня.
– Данав самый сильный в войске, – сказал Словен.
– В поединке могут участвовать только равные, а Данав не дружинник, поэтому его нельзя выставлять на поединок. Да и дружинники обидятся, если честь выйти на поединок будет оказана чужому, – проговорил Грозыня и обратился к Данаву: – Видишь, пастух, чтобы выйти на поединок, надо быть дружинником.
– Значит, Данава нельзя посылать на поединок? – переспросил Словен.
– Нельзя, – подтвердил Грозыня.
– Неправильно говоришь, – несколько раздраженно проговорил Словен.
– Чужой не может представлять дружину, – сказал Грозыня.
– Неправильно, я говорю, потому что ты, воевода, не понимаешь происходящего. В этом поединке сражение будет не между дружинами, а между племенами. Решаться будет судьба не моя, или твоя, или любого из дружинников, решаться будет судьба всего нашего народа. А народу Данав не чужой – он его плоть, он от самого корня нашего племени. Поэтому он имеет право представлять свой народ, – сказал Словен.
– Ты мудр, князь, – Грозыня склонил голову, – но поймет ли тебя Болгар? Не воспримет ли он назначение в поединщики простого человека как оскорбление? Ведь он обязательно выставит на поединок самого известного и сильного своего дружинника Бурю.
Словен вынужден был согласиться:
– Скорее всего, так оно и случится. Ты прав, воевода! Я хочу выставить Данава на поединок, чтобы он представил наш народ, но, как вижу, придется назначать другого.
– Это дело исправимо! – вмешался в разговор Данав, понявший, что его затея вот-вот рухнет.
Словен и Грозыня обратили к нему недоумевающие взгляды.
Данав вздохнул:
– Ну, если так дело оборачивается, то… Князь, ты предлагал мне стать твоим дружинником. Я тогда отказался. Теперь я тебя прошу сам – прими меня в свои дружинники.