* Национальный фронт – (англ. British National Front) – брит, националистическая политическая партия, осн. 7 февр. 1967 г., в рез-те объед. нескольких крайне правых организаций. Осн. идея – противостояние правительственной иммиграционной политике и мультикультуризму.
на невинных людей на улицах, и Рэй отвечает, мы только приехали на концерт, думает о том, что он видел в газетах, как там пишут о скинах, голова начинает болеть, он злится, и они идут мимо магазинов и кафе, мимо проносится полицейский фургон, а впереди он видит паб и сотни местных болтаются вокруг, и все они старше, юнцы и мужчины, между пабом и толпой стоят полицейские, торговец и его друзья убеждаются, что они в безопасности, большой скинхед, стоявший у дверей, провожает их внутрь, похлопав по спинам, и наконец Рэй и остальные могут расслабиться, порадоваться тому, что теперь они рядом со своими людьми, это очень хорошее чувство, и они покупают пять пинт лагера в баре и быстро их осушают, «Таверна Хамборо» заполнена, вокруг рассказывают истории о мачете и шпагах, бутылках с зажигательной смесью, в пабе кого только нет, может быть, половина – скины, еще здесь герберты и панки, и даже несколько женщин, музыкальных фанаток, слушать The Last Resort приехали люди на двух автобусах, откуда-то издалека, тут были настоящие перестарки из Восточного Лондона и парни из Западного Лондона, и кто-то сказал, что Старый Билл* закрыл территорию, и теперь белых не пропускают в Саусхолл, новость распространялась, но как только заиграла музыка, Рэй забыл о хулиганах на хай-стрит и осаде снаружи таверны, здесь были группы, которые он в самом деле хочет послушать, и когда на сцену вышла последняя, 4-Skins, снаружи начали бить окна, парни покрепче хотели выйти наружу и разобраться, с них было достаточно, другие старались решить дело миром, и вот Рэй со своими ребятами снаружи, уже ночь, дорога усыпана битым кирпичом, взрываются
* сленг – полицейский.
бутылки с зажигательной смесью, а полиция бьется с чертовой тучей индийцев, удерживая их, здесь есть скины, которые пошли бы на грязных паков, но у них нет шансов против такой оравы, полиция и белые зажаты на дороге, горящий фургон врезается в паб, «Таверна Хамборо» горит, полицейские стучат по головам и лупят людей, Рэй и Ник и остальные держатся вместе, Старый Билл вывозит всех из Саусхолла, в Хейс и Хар-лингтон, а оттуда они легко добираются поездом до Слау, и вот уже идут от станции в Слау, как хорошо быть дома, и никто из них не представляет, что же последует за всем этим, и все ближайшие месяцы на Oi! будут нападать со всех сторон, концертов будет все меньше, достанется и уличным группам, а журналисты все переврут, и Рэй еще будет злится на несправедливость и чувствовать сострадание к людям, к которым проникнут уважением, а правая пресса раскопает обложку альбома «Сила Oi!»*, скина с фото на обложке представят участником Британского движения, новые левые поддерживали своих правых кузенов, и все поносили Oi!, 4-Skins выпустили сингл «Опе Law For Them», и все, что они там сказали, – правда, Рея все больше и больше злила ложь, которая лилась отовсюду и повторялась, прошел год, и Cockney Rejects выпустили «The Power And The Glory», и Рэй полюбил эту пластинку, особенно заглавный трек, и это правда, единственное, чем рабочие люди могли гордиться, aiq ролью, которую они сыграли в войне, потому что единственная вещь, которой богатые суки не могут отнять у масс, – это победа над Германией, Гитлером и Муссолини, и было много бунтов и после Саусхолла, а Мэгги Тэтчер бунтует против себя самой, безработица растет, и Angelic Upstarts выпустили свою пластинку «Two Million Voices», ставшую классикой, и Саусхолл стал началом взрослой жизни Рэя, частью его образования, это в Сау-схолле он стал Психованным Рэем, Стариной Oi!: псих, больной на голову, набросившийся один на пятьдесят вооруженных паков и выгнавший их всех из магазина, и если Терри Инглиш стал скинхедом в Лето Любви, то для Рэя это было скорее Лето Ненависти, и лето это было длинным, оно тянулось все следующие три года.
* Сила Oi! (Strength Through Oi!) – на обложке альбома изображен Никки Крейн (англ. Nickey Crane) – знаменитый брит. НС скинхед. В 1992 году Крейн признался, что являлся гомосексуалистом. Брит, критик Гарри Бушелл назвал Крейна «гей-нацистом».
Мозговеды
Лол сидел в МакДоналдсе, пересчитывая палочки картошки-фри разной длины, Кев-Кев сидел рядом и жевал соломинку, они ждали Мэтта, чтобы посидеть с ним здесь, и вот он явился, опоздав, как обычно, он нес от кассы коробку с бигмаком, солнце пробилось сквозь облака и заглянуло в окно на пару секунд, до лета оставалось несколько месяцев, мальчики не могли ждать, у них были планы, и Лол скрестил руки, сильные от упражнений с гантелями, все шло, как обычно, но сегодня нужно было сделать кое-что важное, Мэтт сел и открыл свою коробку, он поднес бургер ко рту, майонез и кетчуп выступили по бокам, начал жевать, Кев опустил изжамканную соломинку обратно в стакан с колой, потягивая через нее ледяную жидкость, Лол принялся за картошку, яркие краски блестели, дешево и броско, они набивали рот мясом и картошкой, пищей простого народа, три мальчика были счастливы в маленьком американском уголке, снаружи шумел Аксбридж, дождь стучал по крышам машин и автобусов, в МакДоналдсе вставали радуги, на веселых кассах выскакивали цифры, бумажные шляпы и полосатые лакричные костюмы на парнях и девушках из персонала, запах корнишонов и горчицы, Лол вытряхнул все это из головы. Им нужно было название для их группы.
– Как насчет «Мозговедов»?
– «Мозговеды»?
– «Мозговеды».
– «Бродяги»?
– «Мозговеды».
– Звучит почти как «Правоведы».
– Не «Правоведы». «Мозговеды». Правоведы не думают.
– Только о себе. Посмотри, чего они хотят, не заботясь ни о ком.
– «Мозговеды». Мы – ребята, у которых мозги работают.
– Только не у тебя.
– Нет, у него – работают. На что у него мозги заточены – так это на еду.
– Лучше уж на девочек.
– Ну, уж это лучше, чем на мальчиков.
– Жестко.
– Иди к черту, противный.
– Кого ты назвал противным?
– А как насчет «Противные»?
– Придурок!
– «Противные». Дерьмо какое.
– «Дерьмовые»?
– Мы хотим, чтобы это звучало нормально, мы же не кучка придурков.
– «Дерьмоведы»?
– «Мозговеды» – это нормально.
– А как насчет «Выпивохи»?
– Тебя стошнило после одной бутылки.
– Да, это было весело.
– Нас теперь туда не пустят.
– Ну и что. Местечко то – дерьмо.
– «Тошнотворцы»?
– Что-то было не так с моей выпивкой.
– Наверное, в ней был алкоголь.
– Кто-то должен был это сказать.
– Придурок!
– А как насчет «Любовь и Ненависть»?
– «Любовь и Ненависть»?
– Ну, да. Или «Гнев и Любовь».
– Оба хороши.
– Друг моего отца…
Лол собирался сказать «дядя Хок», так отец называл Хокинза при своем сыне, потому что когда он был ребенком, то не мог произнести имя целиком и называл его «дядя Хок». Или просто Хок. Как большая птица, хотя Хокинз и не был похож на птицу, с его-то габаритами и коротким белым ежиком.
– …друг моего отца, Хокинз. У него на костяшках татуировка – «Любовь и Ненависть».
– Зачем менять это на «Гнев и Любовь»?
– Это строчка из «Jesus Of Suburbia».
– «Гнев и Любовь»?
– «Гнев и Любовь». Это как «Любовь и Ненависть».
– Друг твоего отца, Хокинз. Его зовут Алан Бентли, так?
– Алан, ага.
– Моя мама говорит, он сидел в тюрьме.
– Может быть. Его все называют Хокинз.
– Думаю, его звали Бентли.
– Это кто-то из книги, которую они читали в молодости.
– Ты читал ее?
– Нет, это было, когда отец и Хокинз были в нашем возрасте или, может, чуть старше. Я не знаю.
– Они были скинхедами, да ведь?
– Они и сейчас скинхеды. Моя мама тоже была. У отца полно фотографий тех лет, когда они были молодыми. Хотя я никогда их не смотрел.
– У моей мамы не осталось никаких фотографий. Отец выбросил их в мусорное ведро, а она и не знала, что он сделал это сразу, как только пришли забирать мусор.
– Почему он это сделал?