Приллы были разрублены, растоптаны или расстреляны. Части их тел тем не менее умудрялись доползти до шпигатов и упасть в море; оставшиеся на палубе куски, не обладавшие подвижностью, Энн и Пек, немного отдохнув, отправили в том же направлении.
– Хорошая тварь нам досталась, – сказал Амбел, довольно потирая руки.
Он спустился по тросу за борт, надев шипы на подошвы и повесив «кошки» на ремень. Планд последовал за ним с ножом и бруском в руках, и скоро они оба стояли на скользкой туше пиявки и делали первый разрез. Пиявка вдруг задрожала, Планд не удержал равновесие и едва не упал, однако Амбел успел схватить его за воротник.
Спустя некоторое время Планд уже шарил руками в покрытых кровавой слизью внутренностях. Пиявка снова задрожала и стала уходить на дно хвостом вперед. Капитан оглянулся и увидел водоворот, в центре которого вдруг показалась голова молли-карпа. Рыба некоторое время внимательно смотрела на людей, потом нырнула.
– Хитрая гадина, – пробормотал Амбел.
Тем временем, услышав, что стрельба прекратилась, на палубе, желая оказать посильную помощь старшим, появились младшие матросы. Впрочем, в данный момент они мало чем могли помочь, поэтому отошли в сторону, чтобы не путаться под ногами.
Пек бросил трос, Амбел ловко поймал его и передал Планду. Когда пиявка снова вздрогнула, изо рта Планда непрерывным потоком посыпались ругательства. Он уже выбирался из разреза, когда молли-карп схватил пиявку за хвост и потянул вниз. Брусок выскользнул из раны, разрез закрылся, словно пасть, и Планд остался внутри. Амбел поскользнулся и сумел остановить падение всего в метре от поверхности воды, воткнув в бок пиявки один из крюков. С треском сломался один из гарпунов, и часть пиявки с ротовым отверстием освободилась в достаточной степени, чтобы определить, насколько серьезно было повреждено туловище. К счастью для Амбела, эта часть направилась под водой к тому месту, где в ее туловище вцепился молли-карп.
– Тяните! Тяните! – завопил Пек.
Вместе с Энн он начал тащить трос, который был привязан к желчному пузырю твари. Натянутый трос чуть приоткрыл разрез, и Планд смог высунуть одну ногу, но пиявка вдруг перевернулась, и Амбел с Пландом скрылись под водой. Борис схватился за трос, и они принялись тянуть втроем. Скоро к ним присоединились Голлоу и Силд. На мгновение трос ослаб, но скоро они уже поднимали улов. Пузырь был просто огромным, и на нем висел Планд, будто покрытый покрывалом из мелких пиявок. Моряки быстро подняли его на палубу.
– Снимайте их! Снимайте! – вопил Планд. Моряки собрались вокруг него и стали снимать пиявок.
Более крупных они били о палубу, пока те не выплевывали откушенные куски мяса. Планд, отчаянно ругаясь, прикладывал их к телу.
Тем временем Пек свесился через борт, держа привязанную к тросу «кошку». Бормоча что-то вполголоса, он пытался отыскать взглядом капитана. Пиявка пыталась отплыть от судна, несмотря на вцепившегося в истерзанный хвост молли-карпа. Пек стал смотреть на оставляемую кормой корабля волну, в которой плавали копошившиеся части приллов. Он вдруг швырнул туда «кошку», быстро выбрал трос и бросил еще раз. С четвертой попытки ему удалось зацепить что-то крупное.
– Эй, помогите мне! – крикнул он.
Энн и Борис мгновенно оказались рядом и схватились за трос, а Планд прислонился к надстройке и громко выл, пока с него снимали оставшихся пиявок. В луже липкой крови у его ног валялись куски мяса, Силд, стоя на коленях в этой луже, поднимал их и передавал Голлоу, который осторожно прикладывал их к телу – у Планда уже не осталось сил заниматься этим.
Выбиравшие трос старшие моряки наконец увидели показавшееся на поверхности бесформенное тело.
– Это – капитан, – прохрипел Пек.
Они начали подтягивать его к борту, но вдруг рядом возник водоворот, и тело мгновенно оказалось рядом с судном. Моряки стали быстро выбирать трос, но успели заметить, что водоворот сместился в сторону пиявки.
Энн вопросительно посмотрела на Бориса.
– Молли-карп, – пояснил он, пожав плечами.
Под толстым слоем извивавшихся пиявок действительно был Амбел. Подняв его на палубу, команда начала очищать его тело, правда, прикладывать откушенные куски мяса не пришлось. Раны затягивались достаточно быстро, а потери крови не было. Из бедра капитана торчала «кошка», и потребовались усилия двоих моряков, чтобы вытащить ее из тела. Одежда превратилась в лохмотья, на теле, поверх старых, появились свежие шрамы; лишившийся части мышц Амбел словно стал меньше.
– Капитан? – нерешительно позвал его Пек. Никакой реакции в течение нескольких секунд, но потом Амбел вдруг открыл глаза и резко сел.
– Капитан, ты в порядке? – спросил Борис. Амбел встал и направился к борту, но Пек успел схватить его.
– Проклятый Хуп! Проклятый Хуп! – завопил тот и принялся дубасить Пека кулаками.
Моряки услышали, как затрещали кости их товарища, и быстро навалились на капитана, пытаясь прижать его к палубе, но безрезультатно. Он сбросил их, как простыню, и мгновенно оказался у леера. Там он остановился, тяжело дыша и ломая пальцами дерево. Моряки молча смотрели на него и ждали, скоро к ним присоединился отошедший от окровавленной стены надстройки Планд.
Амбел отвернулся от леера и долго смотрел на них, потом направился в свою каюту и запер за собой дверь.
«Не слишком удачно все получилось», – заметил Обманщик, поворачиваясь к ветру и наблюдая за суетившимися вокруг Планда матросами.
«Это была твоя идея – натравить этого треклятого карпа на пиявку», – ответил Снайпер.
«Ты хотел добиться дефекации? Скоро получишь». – Парус вспомнил последний съеденный им кусок мяса пиявки и не слишком приятные последствия. Между прочим, не повезло и команде судна, над которым он в тот момент пролетал.
«Кажется, ты прав. В желудке молли сейчас не меньше тонны пережеванного мяса пиявки, и оттуда доносятся довольно странные звуки. Странно, что он набросился на пиявку, должен был знать, чем это грозит».
«Молли-карпы набрасываются на все, что шевелится, но предпочитают глистеров и приллов».
«Мне известно об их любви к ракообразным».
«Почему ты так торопишься выйти наружу? Блюститель снова пошлет тебя считать моллюсков».
Снайпер ответил после долгой паузы.
«Происходит что-то странное. Только что на орбите взорвался прадорский корабль. Вероятно, поэтому Блюститель послал тебя сюда на разведку. Он всегда слишком осторожничает, уже должен был перекрыть всю зону боевыми зондами».
Обманщик опустил взгляд на палубу. Пек и Энн сливали желчь из добытого с таким трудом пузыря. Капитан находился в своей каюте и явно не собирался покидать ее. Парус даже задумался, правильно ли он поступил, выбрав именно это судно.
«Что происходит, как ты думаешь?» – спросил он.
«Не знаю, но уверен, что этот взрыв не был случайностью».
Парус задумался. Возможно, в происходящем был какой-то смысл и у него еще был шанс увеличить сумму на счете в «Норвабанке». Следовало внимательно следить за ситуацией.
Кичу было тепло и приятно, он обдумывал, как будет поступать дальше. Утром он проверит информацию, касающуюся Кладера. Старый пират предусмотрительно оставил несколько ложных следов, но Кич был уверен, что ему удалось выяснить истину при помощи присланной Фрэнсисом Койаном программы поиска. Когда он стал размышлять, что сделает с Римском, когда его найдет, аналитическая часть его разума холодно напомнила ему, что Римск, а также контролер Кич мертвы. Кроме того, возникло ощущение, что прошло очень много времени.
СООБЩЕНИЕ НАНОКОНТУРА: РОСТ 65% ЭПИДЕРМИСА ЗАВЕРШЕН.
Что это? Он попытался пошевелиться и встретил сопротивление. Тело двигалось, но не так, как он хотел. Думать о том, что это могло значить, было слишком мучительно, и он сосредоточился на задаче, которую предстояло решить в ближайшее время.
Человек на Кладере утверждал, что видел Римска и знает, где тот находится. Информация дорого обойдется, но это не имело значения. Кич с радостью заплатил бы за нее из собственного кармана, если бы у него не было фондов ЦСБЗ. Пират должен умереть за совершенные преступления, они все должны умереть.