— Ты Мокеев? Мы за ним, — старший кивнул на расслабленного Баринова-младшего. — Тебе должны были позвонить…
Барчонок, наконец, открыл глаза. Судя по их выражению, он все еще отсутствовал. Старший из прибывших аккуратно взял его под мышки и придал ему более вертикальное положение, а затем похлопал по карманам. Результаты обследования его разочаровали. Ничего не обнаружив, он с удивлением посмотрел на майора.
— А где все?
— Вот то, что при нем нашли, — Мокеев достал из ящика и бросил на стол пакет с документами и деньгами.
Второй гость подошел и внимательно осмотрел содержимое пакета. Потом тоже взглянул на Мокеева как бы с ожиданием.
— Что еще? — раздраженно обратился к нему майор.
— Ибрагим, он пустой! — сказал второй мордоворот, беспомощно оглядываясь на первого.
Бровастый грозно уставился на майора.
— Э, разве у него больше ничего не было? — спросил он с претензией в голосе.
Крюков усмехнулся. Он терпеть не мог хамов вне зависимости от половых, национальных и других отличительных признаков. Для себя свое отношение к этой категории обывателей он сформулировал так: после хамов, говорил он, я больше всего не люблю блеющих интеллигентов.
— А что ты, собственно, ищешь, урюк? — тихо поинтересовался у Ибрагима капитан. — Может, мешок героина? Или ствол засвеченный? А может, ты о сроке мечтаешь, лет этак на восемь хочешь сесть? Я вам обоим ходку могу в пять минут оформить. Ты что, совсем наглость потерял, как говорит наш генерал? Или думаешь, что тебя твой Барин так же будет из дерьма вытаскивать, как своего недоумка?
— Ты к кому обращаешься? Урюк — это сушеный абрикос, — с нажимом произнес Ибрагим, буравя Крюкова взглядом. — Ты иногда словари почитывай, если русский язык забыл…
Сыщик счел необходимым выступить в защиту законопослушных трудящихся Востока.
— Все мирные абрикосы на рынке, — сказал Крюков наставительно. — А когда абрикос вооружен и очень опасен — это урюк. Он бегает по городу и ищет приключений на свою задницу. Ты тоже ищешь?
Ибрагим какое-то время продолжал метать молнии из-под кустистых бровей. Наконец он справился с гневом и взглянул на помощника.
— Эй, Мага, берем парня и уходим. С остальными потом разберемся.
Он сделал шаг к Барчонку, но Крюков остановил его и резко оттолкнул назад.
Был бы у Ибрагима кинжал, он бы зарезал Крюкова. Был бы у Ибрагима пистолет, он бы его застрелил. Направляясь в милицейскую контору, Ибрагим и его подручный предусмотрительно оставили оружие в машине, а саму машину спрятали за углом.
Но кулаки у Ибрагима были с собой, и он не замедлил пустить их в дело. Помощник его даже среагировать не успел, а Ибрагим с молниеносной быстротой нанес Крюкову прямой в переносицу. Но не попал, а через мгновение мешком завалился на пол от встречного удара сыщика. Помощник Ибрагима снова не среагировал вовремя на изменение обстановки, только стоял и хлопал глазами. Как, впрочем, и Мокеев, который не ожидал такой наглости от посетителя, тем более на своей ментовской территории. Обычно кавказцы ведут себя вежливо… Но эти двое давно уверовали в свою безнаказанность. Пока не нарвались на Крюкова…
Мокеев отвел капитана в сторону и долго что-то шептал ему на ухо, жестикулируя одной рукой. Крюков сначала не соглашался, но потом кивнул застывшим в ожидании окончания переговоров абрекам:
— Ладно, забирайте отсюда своего подопечного.
Те подхватили своего невменяемого протеже под руки, поволокли к выходу. В дверях Ибрагим задержался и метнул на Крюкова взгляд, полный ненависти. Крюков ответил ему лучезарной улыбкой.
— Что пялишься, дорогой? — спросил он заботливым тоном. — Напрасно стараешься, я мужиками не интересуюсь.
— Запомнить хочу, — процедил сквозь зубы Ибрагим.
— Ну, запоминай, — снова усмехнулся сыщик. — Меня зовут Крюк, — и добавил многозначительно: — Опер Крюк…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Сдвоенные молнии
1
Борис Николаевич Баринов встречался в японском ресторане со своим главным сообщником и помощником. Баринов был раздражен. Ему только что доложили по телефону о последней выходке сына. Вырастил дурака на свою голову! Стакана воды на старости лет не дождешься. Но единственный сын — это все-таки сын. Кровиночка, блин!
Поэтому со звонившим Баринов говорил со сдержанной ненавистью, так крепко стискивая корпус дорогущего мобильника в руке, что тот жалобно поскрипывал.
— Я не пугаю, но если с моим сыном что-нибудь случится, я вам всем головы поотрываю! — с нажимом подчеркнул он. — Да, советую это понимать буквально.