Крюков появился в блеске внезапности и ореоле неожиданности. На людей в милицейской форме уставились стволы его обреза. В глубине черных отверстий двенадцатого калибра тускло поблескивали свинцовые головки жаканов, и бодрости они не вселяли.
— Лапы в гору, носом вниз! — распорядился опер. — Я из Общества рыболовов и охотников за оборотнями. Что, попались? Будете знать, как безобразничать. Сейчас я вас буду критиковать. С особой жестокостью.
Стражи порядка невольно растерялись от такого напора. Они подняли руки вверх, правда, ложиться на пол не спешили.
— Ты это… Мы не это… Не оборотни мы. Ты, мужик, кончай дурить, хуже будет.
Крюков обиженно опустил уголки рта.
— Ты кого мужиком назвал, портянка? Я — мент в законе! Меня зовут Крюк, — и добавил многозначительно: — Опер Крюк… Слыхал про такого?
— Нет базара, — с уважением произнес один из пленников.
Второй одобрительно замотал головой, как цирковая лошадь. Оба непроизвольно расслабились. Значит, и правда свои. Но свои тоже разные бывают. Говорят же, что свои как раз и предают, потому что чужим такое удовольствие просто недоступно. Поэтому Крюков не спешил втыкать в землю штык и переходить к братанию.
— Откуда вы? — сурово спросил он.
— Да мы тут поблизости объект один охраняем… — замялся боец с автоматом.
— Рынок, что ли? — спросил Крюков.
— Ага…
Опер некоторое время молча изучал обоих стражей правопорядка: чем-то они напоминали Бивиса и Батхеда. Только российской выделки.
— Значит, на Мусу корячитесь? Понятно. А здесь как оказались?
— Так это… Стреляли, — промямлил автоматчик.
— Ну да, соседи сказали, что тут какой-то шум слышали, а потом мужик из окна выпал, — поддержал его коллега.
Крюков опустил, наконец, свою пушку и указал стволами на тело девушки.
— Шум, — передразнил он. — Не слышно шуму городского, теперь тут могильная тишина. Мокруха. Ловить надо было того мужика, который из окна выпал, а вы хлебалом щелкали. Короче, один из вас пусть охраняет место преступления, а другой звонит на Петровку в убойный. Спроси полковника Шабанова, скажи про труп.
— А сам почему не позвонишь? — удивился автоматчик.
— Мне нельзя, — признался Крюков. — Если он мой голос услышит, его кондрашка хватит. А кто тогда убийства раскрывать будет? Я пока жилой сектор оттопчу. Может, соседи что видели?
Опер вышел на лестничную площадку и позвонил в соседнюю дверь. Соседей то ли не оказалось дома, то ли они не желали общаться с незнакомым подозрительным типом. Зато противоположная дверь начала раскрываться сама. Крюков хотел выстрелить навскидку, так, на всякий случай, но тут из-за нее высунулась миловидное женское личико.
— Ой, а вы из милиции? — спросила соседка. — Неужели с Жасминкой что случилось?
— Я из санитарной инспекции, — соврал Крюков. — Мы тут тараканов морить собираемся. У вас тараканов нет?
— Ой, а вы зайдите и посмотрите, — захихикала соседка и гостеприимно приоткрыла дверь.
Опер не заставил себя просить дважды и переступил порог. Хозяйка провела его в комнату, усадила в кресло.
— Меня зовут Оксана Короленко, — сообщила она доверительным тоном.
— А я — Крюк, — сказал капитан и добавил многозначительно: — Опер Крюк…
— Ой, а правда, что Жасминку убили?
— Это закрытая информация, — нахмурил брови сыщик. — А вы откуда знаете?
— Так вы же там на весь подъезд гутарили, — призналась соседка, — а дверь не закрыли.
Крюков окинул комнату профессиональным взглядом. Все как у людей. Полированная стенка, хрустальная люстра, большой телевизор. В углу бар-камин — чтобы водка не остывала.
Хозяйка вышла в другую комнату и вернулась, переодетая в шелковый халат-кимоно. Она подошла к бару, распахнула его дверцы. Внутри подсвеченного бара сияли всеми цветами радуги разнокалиберные бутылки.
— Выпьете или вам не полагается? — спросила хозяйка.
— Почему не полагается? Разве я похож на басурмана? — обиделся Крюков.
— Вам чего налить? Могу предложить виски, бренди, джин, текилу.
— Каплю сакэ. Шучу. Водки, конечно.
— С чем?
Крюков изумленно уставился на девушку.
— Водки? С водкой, ясное дело.
— А лед положить?
— Да, и шесть кусков сахару. Это я опять пошутил и опять удачно. Смеетесь вы, что ли, Оксана Короленко? Зачем же водку разбавлять? Менделеев назначил ей крепость сорок оборотов в минуту. И ни секундой больше!