И то верно. Разнимать «армии» сейчас стал бы только полный идиот. В таких случаях обе враждующие стороны объединяются и с удвоенной яростью обрушиваются на нового противника. Чтобы разогнать сейчас эту кучу, понадобилась бы рота ОМОНовцев со щитами и палками, а также спецтехника с брандспойтами, резиновыми пулями и слезоточивым газом. Вот бы ребята повеселились!
Из шеренг бойцов вперед выбежали «микроны» и «карлики» — боевая молодежь младшего детсадовского возраста. Они обрушили на противника град камней и оскорблений. После этого с громоподобным ревом стороны ринулись друг на друга. Сшиблись так, словно столкнулись два средних танка времен Великой Отечественной. Во всяком случае, грохот пошел именно такой.
Бойцы не стали разминаться на кулаках, а сразу пустили в ход железные прутья, обрезки труб, колья и прочую нехитрую, но полезную технику, известную со времен нижнего палеолита.
Крюков отметил и оценил военную хитрость бритоголовых фашистов. «Архангелы» сумели охватить их плотную колонну едва ли не кольцом. Случись это в настоящем бою, окруженных истребили бы в течение считанных секунд. Но в данном случае окружившие лишь завязли в свалке с окруженными, которые и хотели бы обратиться в бегство, да некуда было. И волей-неволей пришлось сражаться.
Тем временем клин фашистов упорно двигался вперед, сминая и опрокидывая центр «архангелов». На острие клина Крюков приметил Хорста и мощного бойца с капюшоном на голове. Они пробивались в направлении холма, где располагалась ставка «архангелов».
Господствующую над местностью высоту холма Миха Архангельский избрал в качестве командного пункта. То есть командовать он, конечно, не мог, поскольку драка развивалась стихийно, но изображать главнокомандующего пытался.
Холмик местами порос довольно густыми кустами и небольшими деревцами. Эта растительность позволила бы Михе, в случае неблагоприятного расклада, оперативно смыться с поля боя. Сейчас в таком маневре не было надобности. Миха, окруженный группой личных телохранителей, гордо восседал на обрубке бревна, как Наполеон на барабане, и бежать никуда не собирался.
Позади себя Крюков вдруг услышал тихое ворчание мощного мотора. Он оглянулся. Шагах в десяти от него остановился большой черный внедорожник. Из открывшейся двери показался пассажир. Он занял позицию наблюдателя и принялся следить за дракой в большой бинокль.
Крюков не поверил своим глазам. В наблюдателе он узнал Анвара собственной персоной. Тот также заметил опера, но принял его за досужего ротозея, пришедшего поглазеть на драку.
Анвар не скрывал своей радости.
— Вах, как хорошо, э! Бараны должны драться, иначе совсем подохнут от скуки!
А события на поле битвы развивались непредсказуемо.
Хорст махал в первом ряду. Его руки и ноги мелькали с быстротой молнии. И обладали такой же сокрушительной силой. Оружие в руках его противников только мешало им, замедляя реакцию. Хорст легко успевал уклониться, иногда отводил удары с помощью рук. Сам же наносил удары исключительно ногами, обутыми в боевые «камелоты» с высокими берцами. В тесной толчее, где некуда отскочить, они неотвратимо настигали «архангелов» одного за другим.
Из всех попавшихся Хорсту в этой свалке врагов лишь двое оказались невооруженными. Их он пощадил, только сбил дыхание ударами по корпусу и уложил отдыхать на вытоптанную десятками ног травку. С теми, кто размахивал перед его носом разного рода приспособлениями, так или иначе относящимися к категории «дрын», он расправлялся жесткими ударами, не интересуясь при этом целостностью их конечностей или челюстно-лицевого аппарата.
Один придурок с синими от наколок руками — верно, из монашеской братии — пустил в ход выкидной нож. Хорст обошелся с ним особенно жестоко. Он отбил его довольно ловкий выпад ногой, перехватил вооруженную кисть, вывернул наизнанку и загнал клинок в ляжку незадачливого бойца.
Владея искусством видеть в бою все, что делается вокруг, Хорст отметил боковым зрением автобус, затаившийся в некотором отдалении от поля бранной славы. Он сразу заподозрил в нем средство передвижения ОМОНа. Но время шло, бой приближался к кульминации, а обитатели автобуса все не подавали признаков жизни. И Хорст перестал обращать на него внимание и целиком переключился на захватывающий процесс мордобития. Он упорно пробивался к холму, на котором помесью Наполеона с Чапаем восседал Миха Архангельский.
Слева от Хорста и чуть сзади сражался Шварц. Он махал бейсбольной битой, причем довольно успешно. Тем не менее, догнать Хорста не мог, что сильно его злило. Он вообще давно завидовал этому сопляку, даже в армии не служившему, и при случае не преминул бы сделать ему какую-нибудь подлость. Вот и сейчас тот, без оружия, ушел далеко вперед, а он, Шварц, тащился у него в хвосте, сверкая сквозь прорези в капюшоне глазами, полными злобы и зависти. Автобус он также заметил и решил, от греха, взять направление немного левее, чтобы, в случае чего, оказаться подальше от возможного сюрприза. Шедшие за обоими лидерами бойцы тоже разделились. В результате этого дружный натиск фашистов на вершину холма сильно замедлился.