Ворота открылись. К автобусу подошел человек в камуфляже с зачехленным лицом. В руках он держал гражданский вариант автомата Калашникова — нарезной карабин «Сайга».
Шварц, сидевший рядом с водителем, показал часовому какую-то бумагу. Тот прочитал, потом махнул водителю.
— Проезжайте!
Аллеи бывшего пионерского лагеря были пусты, словно вымершие. Автобус прокатился еще немного на малой скорости и остановился возле небольшого плаца, украшенного длинным флагштоком, гипсовой скульптурой горниста и головой Ленина. К автобусу подошел еще один человек в камуфляже и дал команду выгружаться.
— Я ваш инструктор, — представился он. — Меня зовут Эрик.
Хорсту его лицо показалось подозрительно знакомым. Что-то мешало ему вспомнить, где именно он видел этого Эрика. Что? И вдруг его осенило. Именно этого типа он ожидал увидеть здесь меньше всего. Инструктором оказался тот самый рыжий поединщик, с которым Хорсту довелось сразиться на пустыре. Тот, в свою очередь, тоже узнал в Хорсте своего недавнего противника. Во всяком случае, взгляд его, скользнувший по лицам вновь прибывших курсантов, задержался на Хорсте дольше, чем на остальных.
Инструктор отвел группу к крайнему корпусу, отделенному от леса только забором и довольно густыми кустами.
— Занимайте левое помещение, — распорядился он.
Большая комната, уставленная двухэтажными металлическими кроватями, напоминала казарму. Хорст бросил сумку с вещами на одну из нижних коек.
— Зачем мы здесь? — спросил он Шварца, занявшего соседнюю койку.
Тот пожал плечами.
— Я толком и сам не знаю. Так Жидоморов распорядился. Похоже, нас собираются готовить к чему-то серьезному. Кроме того, у нас многие из фанатов и дворовой шпаны. Таким нужно привить хотя бы зачатки дисциплины. Вообще-то я слышал, что в Москве готовится акция антиглобалистов. Будем их гонять.
Хорст понимающе кивнул, хотя и не поверил ни единому его слову. Вдоль рядов кроватей ходил Игнат и ругался. Все нижние койки были заняты, и он принялся переругиваться с Дыней, доказывая, что тот должен уступить ему свое место и перебраться наверх. Наоравшись, они пошли на улицу — разбираться. Хорст выглянул в окно. На улице стемнело. Мимо их корпуса прошла небольшая группа людей, все в камуфляже. Видимо, такая тут царствовала форма. На курсантов они не походили. Двигались расслабленно, но уверенно. Не то инструкторы, не то охрана. Сюрпризы продолжались. Во главе группы Хорст увидел человека, которого ожидал увидеть тут еще меньше, чем рыжего поединщика. Это был Вадим, который время от времени появлялся в их тренировочном зале в компании дяди Федора. Может быть, и тот тоже здесь? Завхозом к пенсии подрабатывает или даже начальником охраны?
В казарму заглянул незнакомый парень и покрутил головой, высматривая кого-то.
— Хорст, есть такой? — громко спросил он.
Хорст двинулся ему навстречу.
— Что надо?
Но незнакомец дождался, пока Хорст подойдет вплотную, потом сказал очень тихо:
— Человек один тебя просил позвать. Просил не шуметь, сделать тихо.
— Что за человек? — с подозрением прищурился Хорст.
Загадки и интриги уже начали порядком ему надоедать. Посланный понизил голос до шепота:
— Назвался Ботаником. Сказал, ты поймешь.
Хорст чуть не вздрогнул.
— А он был один? Подруга при нем не маячила?
— Про подругу ничего не скажу, не заметил, — пожал плечами посланец. — Он тебя у забора ждет, возле дыры, вон в тех кустах.
Незнакомец указал направление к лесу, повернулся и исчез. Хорст, не раздумывая, выскользнул из помещения.
На улице к ночи похолодало. Ветер шумел вершинами высоких деревьев, не предвещая ничего хорошего. Хорст огляделся — нет ли «хвоста». Но пространство между корпусами тонуло во мраке. Видимо, хозяева лагеря всерьез экономили на электричестве. Спасибо, луна немного подсвечивала сквозь редкие облака.
Хорст продрался сквозь редеющие кусты и оказался на протоптанной тропинке. В этом месте тропинка могла вести только к дыре. Наверное, ее проложили еще поколения пионеров, обитавших здесь в далекие блаженные времена развитого всеобщего упадка и прогрессирующего застоя.
На фоне светло-черного забора дыра, похожая, скорее, на пролом, выделялась грозно-черным пятном. Горлышко разбитой бутылки слабо посверкивало дважды отраженным в пространстве отблеском. Света оно не прибавляло, но немного радости в мрачный пейзаж вносило.