— А самого владельца паспорта поблизости не оказалось?
— Нет, но он оставил свои следы на орудии преступления. Кстати, это не нож, а обрезок трубы. Мужику голову размозжили. По документам жертвой должен быть Гершензон…
— Да, это он. Я его опознал, — из квартиры вышел Крамской, он был мрачнее тучи.
— Вы его знали? — подозрительно прищурился Шабанов.
— Не просто знали. Он звонил к нам в отдел часа два назад. Говорил, что владеет какой-то ценной информацией, — объяснил Крюков. — А мы, дураки, вместо того, чтобы сразу приехать, перед новым начальством прогибались. Отчитывались — кто и почему с обеда задержался или раньше на десять минут с работы ушел. Детский сад пополам с борделем! И не гляди на нас, как путанка на две сотни баксов. У нас алиби. Железобетонное. Фактическое алиби!
— Да? Жалко, — признался Шабанов. — Нет, я, конечно, верю, что вы никого не убивали, но рапорт ты все равно черкани. Так, на всякий случай.
Крюков не обижался. Он слишком давно знал своего друга, а вот Крамской забеспокоился. Сыщик отвел полковника в сторону.
— Кроме паспорта за что-нибудь уже уцепился? — спросил он.
Шабанов глубоко задумался, прикидывая — говорить или не стоит.
— Нутром чувствую — свои замочили. Вошли чисто, как к себе домой. Дверь или сам хозяин открыл, что вряд ли, поскольку он инвалид, или ключики раздобыли.
— И на том спасибо, — Крюков позвал Крамского, и они вместе стали спускаться вниз.
И, в самом деле, зачем мешать занятым людям?
Хорст очнулся в незнакомой комнате. Он лежал на диване. За окном было темно. У него страшно болела голова, больше он ничего не понимал. Постепенно сознание и память возвращались. Поднялся. Прошел в ванную. Умылся холодной водой. Пощупал — на затылке шишка с кулак. Вроде не тошнит, это хорошо. Значит, мозгов нет, а то мог бы и сотрясение заработать.
Он вышел из ванной и только тут заметил, что в кухне у окна кто-то стоит. Он подошел. Это была Машка. Она не поворачивалась. Хорст стоял у нее за спиной дурак дураком и не знал, что сделать или сказать. Машка не плакала.
— Папу убили, — сказала она.
Хорст стиснул зубы. Значит, опрокинутая каталка и рука ему не приснились.
— Когда я вошла, ты лежал рядом с папой. Они оставили тебя там, чтобы менты приняли тебя за убийцу. Я оттащила тебя сюда. Это квартира нашей соседки. Она просила меня поливать цветы, а сама улетела на неделю во Францию.
— Зачем оттащила? — не понял Хорст.
— Потому что менты точно повесили бы убийство на тебя. Ты же фашист, следовательно — кандидат в убийцы номер один. А я хочу, чтобы нашли настоящего убийцу. И еще… Еще я хотела тебя спасти…
Хорст ощутил одновременно счастье и новый прилив боли. Справившись с ней, он твердо пообещал:
— Я найду того, кто убил твоего отца. Ты мне веришь?
— Верю. А теперь мне надо сходить в аптеку, — Машка накинула куртку и пошла к дверям.
На улице совсем стемнело. До аптеки недалеко — рукой подать. По количеству аптек столица давно обогнала все прочие города мира вместе взятые. Равно как и по числу больных. Но Машке не суждено было дойти до вывески с зеленым крестом. Едва она сделала несколько шагов от своего подъезда, как возле нее с визгом затормозила черная «Волга».
Из машины выскочили двое чернявых молодцов, схватили Машку и моментально затолкнули в машину. Следом вскочили сами, и машина сорвалась с места.
Машка пыталась заорать изо всех сил, но получила сильный тычок в живот, отчего у нее перехватило дыхание. И тут же ее широко раскрытый рот запечатала скрученная вонючая тряпка, похожая на грязный носок. Ее чуть не вырвало.
Один из похитителей похлопал ее по спине.
— Тыхо, не крычи! Тэбэ ничего плахого нэ сдэлают! Хароший чэлавэк папрасил тэбя украст и к нэму даставыт. Пачэму не сделат, если хароший чэлавэк просит? Он с табой гаварыт хочэт.
Машина промчалась по относительно свободным вечерним улицам города и через десять — пятнадцать минут влетела под навес рыночного дебаркадера. Здесь Машку вытащили из салона и поволокли по длинному коридору. Проход освещали редкие тускло мерцающие лампочки. По сторонам до самого потолка громоздились мешки и ящики. Одни дразнили нос запахом экзотических пряностей, от других разило тухлым мясом или рыбой.
В конце коридора похитители вместе с пленницей поднялись по довольно крутой железной лестнице. Машка дважды оступалась и едва не сорвалась с верхней ступеньки. Слава Богу, все обошлось. Наконец идущий впереди водитель уперся в обитую металлом дверь и дважды ударил в нее ногой.