— Ну, оживай! Как там говорится? Бери постель свою и ходи! Ожил? С возвращением! Узнал меня? Давай, вспоминай! Меня зовут Крюк, опер Крюк, — потом указал на второго. — А это Алан. Повтори!
— К-крюк… Ал-лан… — слегка запинаясь, непослушными губами с трудом произнес Хорст.
— Ну вот, порядок. Мы его не потеряли. Так и запишем — разум восстановлен почти полностью, — с удовлетворением сказал Крюков. — Теперь выясним — что у нас болит?
Хорст осторожно потрогал затылок. Под пальцами обнаружилось что-то липкое.
— Голова…
— Фигня, — успокоил его сыщик. — У тебя там легкий двойной перелом затылочной кости со смещением. Кость не мозговая, так что ничего страшного.
— А липкое — это что?
— Это тебе голуби на макушку наделали. Ничего, солдат, жить будешь, воевать будешь. Вот только с потомством…
— А что такое? — Хорст, испугавшись не на шутку, сел и забыл о разламывающей голову боли.
Крюков успокаивающе положил ему руку на плечо.
— Ты только не волнуйся. Я боюсь, дети у тебя будут такими же дураками, как и ты сам. Ладно, хватит сачка давить. Чего в грязи разлегся? Поднимайся и поехали. Больничный все равно не получишь.
Вдвоем с Аланом Крюков помог Хорсту подняться и доковылять через опустевший разгромленный рынок до калитки. Здесь они уложили Хорста на заднем сиденье крюковской «рябухи», потом уселись в машину сами. Хорст затих, кажется, задремал. Крюков тронул машину и вырулил на шоссе.
— Куда едем? — спросил Алан.
— Для начала надо пристроить куда-то этого энтузиаста, — Крюков ткнул пальцем за спину на храпящего Хорста. — Отвезу его к Машке. Раз они оба кому-то так мешают, охранять двоих будет проще, чем каждого в отдельности. А там поглядим. Что-то должно случиться не сегодня, так завтра.
Крюков набрал на мобильнике номер домашнего телефона Машки. В ответ он услышал только короткие гудки.
— Занято, — поморщился он. — Машка с кем-то треплется. А, может, бабушке Фире снова ее еврейские партизаны из Америки звонят.
Машка вернулась с похорон отца в опустевшую квартиру. Только сейчас, когда закончилась суета с организацией похорон, она в полной мере смогла понять и оценить свою утрату. С кладбища все отправились к бабушке Фире, где были организованы поминки, но Машка попрощалась с собравшимися и поехала домой. Татьянка последовала за ней.
Дома Машка налила себе и Татьянке мартини. Говорить ни о чем не хотелось. Тем более подходить к телефону. Но тот, кто позвонил, имел другие намерения. Телефон звонил долго и требовательно. Наконец звонки прекратились, но только затем, чтобы возобновиться через несколько секунд. На третьей попытке у Машки не выдержали нервы и она взяла трубку.
— Маша? — голос в трубке был ей хорошо знаком. — Это я, Жидоморов. Прими мои соболезнования. Ты можешь мне не верить, но я очень огорчен смертью твоего отца. И что бы там ни болтали, имей в виду — я не имею к его смерти никакого отношения. Мы же были с ним братьями…
— Как Каин и Авель? — переспросила Машка.
— Что? — не сразу понял профессор. — Нет, что ты… Зачем ты так? Я только сейчас понял, какой ерундой мы все это время занимались… Но ведь никто не мог подумать, что все так закончится… В общем, я знаю, кто убил твоего отца. Мне тоже угрожают. У меня нет времени, поэтому приходи сейчас в кафе. Знаешь, то, которое напротив вашего дома? Я буду тебя там ждать.
Как раз в этот момент Крюков безуспешно пытался дозвониться до Машки. Она положила трубку и осторожно вышла в коридор. Татьянка смотрела телевизор в гостиной. Машке не хотелось, чтобы даже она присутствовала при разговоре. Она накинула куртку и вышла из квартиры. Но Татьянка услышала. Она выскочила в прихожую, когда дверь за Машкой уже закрывалась.
Татьянка моментально оделась и бросилась догонять Машку. В тот момент, когда она захлопывала дверь в квартиру, внизу эхом хлопнула дверь подъезда. Татьянка не стала ждать лифта, а помчалась вниз по лестничным пролетам, рискуя сломать ноги.
Выбежав из подъезда, она остановилась, чтобы оглядеться. И тут с ужасом увидела, что рядом с Машкой затормозила черная иномарка. Татьянка сразу узнала ее. Это был тот самый черный бумер в который ее затолкнули похитители-джигиты на автобусной остановке возле поселка «Дружба».
Татьянка бросилась к машине. Машку уже запихнули в салон. Толстый джигит полез за ней следом. Дверца машины почти закрылась, когда Татьянка вцепилась в нее и рванула на себя изо всей силы.