- Меня зовут Хэнк, – сказал большой лысый парень. Он не предлагал пожать руку.
- Дэвид. Приятно познакомиться, брат.
Хэнк кивнул в сторону сына Дэйви.
- Милый ребенок. Так что ты хочешь?
Дэйви залез на сиденье и закатал рукав. Он протянул Хэнку листок бумаги.
- Я хочу это, в двухдюймовой готической надписи, по всей руке.
- Вы тоже хотите этот символ? – Спросил Хэнк.
- О, да. Конечно, – ответил Дэйви.
Хэнк пожал плечами.
- Что ж, желание клиента...
Дэйви сидел в кресле пять часов. Хэнк слушал Slayer, White Snake и Hank William’s Jr. на стереосистеме, установленной у входной двери, пока он подписывал большие буквы на коже Дейви от внутренней части локтя до запястья. Когда он закончил, Дэйви встал и полюбовался дизайном в зеркале.
У него была татуировка свастики на запястье и еще одна на сгибе руки. Между ними, в большой двухдюймовой готической надписи, как он и просил, были слова “Беспредел” навсегда!”
- Красиво. Вы хорошо делаете свою работу.
- Ага, спасибо. Это будет двести долларов.
- Возьмете чек?
- Блядь, нет!
- Я просто прикалываюсь. Вот, держи. – Дэйви отсчитал двести долларов двадцатками и передал их Хэнку. Хэнк поморщился.
- Это что, кровь?
Купюры потемнели, запятнанные старой кровью. Дэйви улыбнулся.
- Разве это имеет значение?
Хэнк нахмурился.
- Надеюсь, это не помеченные купюры. Мне не нужны такие неприятности.
- Я не ограбил банк, если ты это имеешь в виду.
Хэнк подозрительно посмотрел на него, кивнул головой и сунул коричневато-красные купюры в кассовый аппарат.
- Окей. Желаю вам приятного дня. – Он держал дверь открытой, и Дэйви вышел на солнечный свет, толкая коляску впереди себя. До весны оставалось всего несколько недель, и она должна была стать славной.
- Возможно, ты захочешь добавить немного “Неоспорина”. И не царапай, или ты все испортишь. Удачи.
Дэйви улыбнулся.
- Спасибо, Хэнк.
Он посмотрел вниз по набережной в поисках двух черных детей, которых он видел раньше. Было еще рано, и променад был в основном пуст. Аттракционы только открылись, и небольшая очередь начала формироваться для американских горок. Он заметил двух детей в квартале отсюда, направляющихся к колесу обозрения. Их родителей нигде не было видно.
Маленький Дэйви полез в карман и схватился за рукоять своего нового ножа, когда он пошел по набережной со своим сыном. Он наклонился и прошептал Микки на ухо:
- Ты сегодня выучишь ценный урок отца сыну, как бороться с низшими расами. Их нужно поставить на место. Смотри, папа тебе покажет.
Было много темных изолированных мест, как только они вышли с променада. Были переулки и переулки, куда никто никогда не ходил. Это может занять несколько часов, но в конце концов он знал, что они уйдут с набережной, и он будет прямо за ними. Он посмотрел на свою новую татуировку и улыбнулся, чувствуя старое волнение и ожидание прилива адреналина.
“Беспредел” жив, - подумал он. – “Беспредел” жив!
Эпилог после эпилога
“Дитя Демона”
Максвелл “Мак” Джонсон
Некоторые демоны преследуют наши кошмары
Другие вдохновляют нас мечтать
О зле и грехе,
темной музыке и удовольствии,
жестоких боях и танцах.
Некоторые демоны смущают нас,
А некоторые развлекают нас.
Дитя демона – это дикая вещь,
Полная огня и любви.
Он заставляет меня забыть мою боль,
Заставляет меня чувствовать себя непобедимым,
Заставляет меня смеяться, когда я должен плакать,
Заставляет меня жить, когда я хочу умереть.
Мой ребенок-демон – сумасшедшая штука.
Полный ярости и радости,
Он сражается за меня,
а я за него.
Он бы умер за меня.
А я за него
Он живет для меня.
А я для него.
Мое дитя-демон,
Мой лучший друг.
Непреодолимый
Джейсон “Демон” Садлер
Его не остановить, когда он уходит.
Сметает скинхедов со своего пути.
Когда он бежит или прогуливается