— Вам помочь? — говорит Косоглазая, хотя по ее голосу ясно, что она не желает им ничем помогать. У нее выходит “Ва помоси?” — кажется, будто она умственно отсталая.
Барри делает вид, будто изучает большое ярко освещенное меню у нее над головой:
— Да, пожалуйста. Есть у вас сок “Агент ‘Орандж’”?
— Оранси нет.
— Нет? Ладно, тогда я возьму сэндвич с напалмом.
— Сэнвиси нет.
— Как — и сэндвичей с напалмом нет?
— Еси только меню.
Карл, стоящий рядом с Барри, покатывается со смеху, потому что знает: агент “Орандж” и напалм — это вещества, которые американцы сбрасывали на косоглазых во время войны во Вьетнаме, чтобы сжечь их землю. Он знает об этом от Барри. Барри все знает про Вьетнам: он видел всякие фильмы — “Взвод”, “Апокалипсис сегодня”, “Высота ‘Гамбургер’”, “Цельнометаллическая оболочка”, “Доброе утро, Вьетнам”, “Рэмбо: Первая кровь” — части первая и вторая, и еще какие-то, у него их много на DVD.
— поет Бетани, —
Барри спрашивает Косоглазую, не хочет ли она заняться сексом. Он облизывает пальцы и трет ими свою грудь, приговаривая: “Я так тебя хосю, давно узе люблю”. Косоглазая глядит на него с таким видом, словно вот-вот ударит его, и это смешно — росту в ней всего метра полтора, да, наверно, она вообще не понимает, что он говорит: она же знает по-английски только названия пончиков.
Карл оглядывается на дверь, и все, кто наблюдал за ними, сразу же опускают глаза на свои пончики, — все, кроме двух девчонок в кабинке, которые продолжают на них пялиться.
— Мне нрависся миньет, — говорит Барри. — Миньет, миньет. — Он подсказывает ей, складывая пальцы в кулак вокруг воображаемого члена и делая сосущие движения. Она глядит на него остекленевшими глазами.
— Глупая сука! Он хочет минет, — говорит Карл. — Сколько стоит минет?
Он вынимает из бумажника банкноту в 5 евро, комкает ее и швыряет в нее. Бумажка попадает ей в руку и отскакивает на стойку.
— Сколько? — повторяет он.
Теперь он вытаскивает уже двадцатку и бросает в нее. На этот раз бумажка попадает ей в щеку. Его бесит, что она не подбирает эти деньги и вообще не двигается. Он вынимает еще двадцатку и тут замечает, что на него смотрит Барри.
— Что ты делаешь, мать твою? — спрашивает Барри.
— Как что? — не понимает Карл.
— Что ты делаешь с этими гребаными деньгами, а?
— Пытаюсь купить тебе гребаный минет, тупица, — объясняет Карл.
Барри весь побагровел:
— Я не про это, придурок! Почему ты мне с самого начала не сказал, что у тебя есть деньги? Какого хрена мы нюхали эту чертову мебельную политуру, если у тебя были деньги?
— Я про них забыл, — говорит Карл.
— Забыл? Как это — забыл?
Карл и сам не понимает, как это он забыл. Вдруг он чувствует, что устал. Вокруг все шипит и пенится, как таблетка, которую бросили в воду. Ему бы хотелось ту оранжевую трубочку, но она лежит в кармане у Барри, а Барри смотрит на него очень сердито и, скорее всего, не даст. Но вот — ура! — из заднего помещения выбегает Косоглазый, размахивает руками и орет:
— Ну, ты! Ну, ты!
— Ну, ты! Ну, ты! — орут они ему в ответ.
Карл сшибает стаканчик с соломинками, и соломинки с разноцветными полосками рассыпаются по всему полу. Косоглазый выскакивает из-за стойки. Карл выставляет кулаки — просто поглядеть, что будет. Косоглазый моментально принимает боевую позу на манер Джета Ли, и ненадолго они оба замирают в таком положении, не двигаясь с места, — только ноздри у Косоглазого то раздуваются, то сужаются. Затем Карл и Барри разворачиваются и выскакивают из магазина, смеясь и крича: “Ну, ты! Ну, ты!”
Когда они перебегают дорогу и оказываются у стены, окружающей автостоянку, к Барри снова возвращается хорошее настроение, так что они могут нюхнуть еще несколько таблеток. Карл давит их ключом. Сквозь большое стеклянное окно пончиковой видно, как Косоглазая, наклонившись, собирает с пола соломинки.