И я действительно, положил руки ему на плечи, удерживая и не давая повернуться. В этот момент Лиадна, как раз потянула за поводок, заставляя девушку встать на ноги. Хотя Лиадна, очевидно, намеревалась увести ее за фургон, Феба словно замороженная стояла, и дико, словно не веря в происходящее, смотрела на Марка. Наконец, беспомощная перед поводком, она, спотыкаясь на каждом шагу, ушла вслед за Лиадной за фургон, и исчезла из виду, скрытая холстом. Марк раздраженно скинул мои руки и, обернувшись, посмотрел назад. Девушки там, конечно, уже не было видно.
— Все, — сказал я, — она ушла.
Я остановил его, прервав его движение в сторону фургону.
— Неужели Ты не понимаешь? — воскликнул мой друг в отчаянии. — Я должен владеть ей!
— Выкинь ее из своей головы, — посоветовал я. — Она не твоя.
— Почему Ты сделал это? — простонал он. — Зачем Ты показал мне ее!
— Я подумал, что тебе могло бы приятно посмотреть на нее мимоходом, так, на мгновение, — объяснил я.
— Она должна принадлежать мне! — сквозь зубы процедил Марк.
— Ты не в том состоянии сейчас, чтобы приобрести ее, — напомнил я ему, хотя, возможно, это было лишним.
Юноша даже зарычал от гнева и бешенства.
— Некоторые товарищи, — заметил я, — как мне кажется, могли бы вернуться ночью и украсть ее, возможно, перерезав по пути горло или два, но это же не подобает выходцу из рода Марселлиани, благородному воину и офицеру.
— Нет! — в отчаянии воскликнул Марк.
— Хорошо, — сказал я. — Это только один из способов, которым делаются подобные дела.
Марк пораженно уставился на меня. На мгновение мне показалось, что он сейчас набросится на меня.
— Пойдем, — позвал его я.
— Он — косианец, — проговорил Марк, глядя назад, и в его зло прищуренных глазах блеснула сталь, приготовленная для ни в чем неповинного бедняги Эфиальта, который как раз в это время поправлял тент на своем фургоне.
— Но он — еще и мой друг, — напомнил я, — надеюсь, это перевешивает твои соображения.
— Да, — прорычал Марк.
Внезапно я почувствовал определенное сочувствие по отношению к Эфиальту. Мне очень не хотелось бы, чтобы он оказался во власти, скажем так, временно впавшего в неистовство Марка. Я еще не забыл, как в «Кривом тарне» над ним поиздевался невежа Бортон, курьер Артемидория. Подобные казусы, случающиеся время от времени, можно считать своего рода профессиональным риском, товарищей вроде Эфиальта. Одним из успокаивающих его обстоятельств было то, что, как он сам говаривал, его редко оскорбляли те, кто еще меньше его ростом.
— И, независимо от того, — продолжил я, — чем будет казаться, весьма экстравагантное убийство Эфиальта, ни в чем не повинного и безобидного маркитанта, а также и свидетельницы, его рабыни Лиадны, в целом это преступление будет выглядеть простым актом воровства, в это уже может поднять тонкие вопросы чести.
Марк ожег меня полным негодования взглядом.
— Конечно, вопрос был бы, по крайней мере, спорным, — поспешил заверить его я.
— Неужели я никогда больше на смогу посмотреть на нее, — простонал он.
— Ерунда, — успокоил его я. — Конечно же, Ты будешь рад снова посмотреть на нее.
— Моя жизнь кончена, — вздохнул мой друг.
— Но еще недавно она даже не входила в круг твоих интересов, — напомнил я.
— Но я же не знал, что такая женщина может существовать в действительности, — сказал он.
— Ну да, она и в самом деле очень хороша, — признал я.
— Она необыкновенно, изысканно прекрасна! — исправил он меня.
— Она довольно смазлива, — пожал я плечами.
— Нет, она прекрасна! — заявил Марк.
— И Ты хотел бы владеть ей, — добавил я.
— Да! — пылко выкрикнул он.
— Интересно, как бы она выглядела будучи заклейменной и в твоем ошейнике? — как бы в сторону бросил я.
— Ну хватит уже меня мучить! — возмутился юноша.
— Полагаю, что рано или поздно, она станет чьим-то прекрасным имуществом, — заметил я.
— Пожалуйста, Тэрл, — простонал мой друг.
— Ну извини, — примирительно похлопав его по плечу, сказал я.
— Понимаешь, дело даже не в том, что она — красавица, — вздохнул парень. — В ней что-то есть еще. Я не знаю, что это и как это объяснить. Она такая единственная. Она особенная.
— Ладно, мне надо сходить в рабский лагерь, — сказал я, — забрать Ину. Почему бы тебе пока не вернуться к нашей стоянке? Там и встретимся.
— Хорошо, — подавленно отозвался Марк, и отвернулся от меня.
Я долго смотрел ему вслед, пока не убедился окончательно, что он ушел.
Признаться, событиями этого утра я был весьма доволен, хотя, возможно правильнее было бы сказать событиями полдня, солнце-то уже перевалило за зенит. Как я и ожидал, Марк сильно увлекся Фебой. Все же молодая женщина она прекрасным образчиком того типа, который мог просто сразить моего друга наповал. Я помнил, как его внимание привлекла рабыня Якуба, встреченная на причале Порт-Коса.