Но Марка не волновали такие мелочи, он уже сомкнул свои пальцы на ее щиколотках, готовясь развести их в стороны.
— Приготовься к использованию, прекрасная рабыня, — сказал он.
— А как Ты собираешься назвать ее? — несколько не ко времени спросил я его.
— А какое имя она носила, когда она была свободной женщиной? — уточнил Марк. — Туллия, Публия?
— Нет, — ответил я.
— Фульвия? — попытался угадать юноша.
— Нет, — улыбнулся я. — Феба.
Внезапно Марк снова свел ноги рабыни, но при этом так вцепился в них, что девушка застонала.
— Мне не нравится это имя, — пробормотал мой друг.
— Очень изысканное имя, — заметил я.
— Оно мне не нравится, — повторил он, но теперь его голос стал холодным и твердым.
Рабыня явно испугалась. Конечно, ведь она не понимала того, чем вызвано это внезапное изменение в нем.
— Уверен, Ты знавал женщин в Аре, — предположил я, — чье имя тоже было Феба?
— Это — косианское имя, — буркнул Марк.
— Но Ты же знал или слышал о женщинах с таким именем?
— Да, — признал он.
— И разве это не симпатичное имя? — поинтересовался я.
— Полагаю, что как имя, оно прекрасно, — не стал спорить мой друг.
— Ну вот, — улыбнулся я. — Красивое имя.
— А она может разговаривать? — осведомился он.
— Честно говоря, я удивлен, что Ты только сейчас этим озаботился, — усмехнулся я.
— Откуда Ты, рабыня? — спросил Марк. — Телетус, Асперич, Табор?
— Нет, Господин, — ответила девушка. — Я не оттуда.
— Откуда Ты? — внезапно зарычал парень, рефлекторно сжав руки так, что она захныкала.
— Я с Коса, — сказала она. — Из Тельнуса.
— Это невозможно! — воскликнул молодой воин. — Ты досталась нам здесь около Брундизиума! Брундизиум — союзник Коса. Косианских женщин не должны продавать здесь!
— И тем не менее, она с Коса, — заверил я его.
— Нет! — выкрикнул он в гневе, вскакивая на ноги. — Нет! Нет! Нет!
Я все равно нисколько не сомневался, что он и сам бы предположил вероятность этого, стоило бы только ей открыть рот. Акцент у нее был явно косианским.
— Она стала моей пленницей в «Кривом тарне» на Виктэль Арии, — решил объяснить я, — это произошло неподалеку Форпоста Ара незадолго до его падения. А потом она все время была с Эфиальтом, и другими, двигаясь на запад вдоль реки, вслед за косианскими экспедиционными войсками. В конечном счете, вместе с Эфиальтом, она попала сюда в окрестности Брундизиума. Что касается косианских женщин, то не будь наивным. Я нисколько не сомневаюсь, что здесь найдется немало невольниц родом оттуда. Они переходят от одного рабовладельца к другому так же легко, как и все остальные.
— Как Ты мог так со мной поступить? — закричал он на меня. — К чему эта безумная жестокая шутка?
— Не сердись, — попытался успокоить его я.
— Она косианка! — закричал Марк. — Косианка!
— Еще несколько мгновений назад, — напомнил я, — Вы казался очень довольными ею.
Внезапно он пнул девушку, и она, перекатившись на бок, заплакала и поджала ноги, стараясь стать как можно меньше. Теперь она была по-настоящему испугана, и смотрела на того, чьей собственностью была, и кому принадлежала со слезами горя, а не радости на глазах.
— Косианка! — снова крикнул Марк, и резко развернувшись, столкнулся взглядом со мной. — Я ненавижу Кос и все косианское!
— Хватит злиться, — бросил я ему.
Внезапно парень выхватил меч и встал над девушкой, беспомощно замершей на боку в розе эмбриона, и с ужасом в глазах смотревшей на него. Марк занес меч над головой, и рабыня опустила голову, закрыла глаза и сжала зубы. Однако я не думал, что существовала опасность того, что он может ударить ее. Он этого и не сделал. Зато повернувшись лицом ко мне, в ярости крикнул:
— Слин!
Впрочем, я не сомневался в том, что он не ударит и меня. И он этого не сделал. Лишь в бешенстве вбросил меч в ножны, и вдруг, как это не покажется странно, горько заплакал.
Девушка, извернувшись всем телом, поднялась на колени. Она испуганно, озадаченно и влюблено смотрела на него.
— Я должен был бы убить ее, — всхлипнул Марк.
— За что? — поинтересовался я.
— Она — враг, — пояснил он.
— Нет, — заверил я его, — она — всего лишь рабыня, домашнее животное.
— Я могу говорить, Господин? — спросила девушка.
— Да, — разрешил я, раз уж Марк так и не захотел отвечать на ее вопрос.
В конце концов, это разрешение может быть дано любым свободным человеком и действует, если оно не отвергнуто настоящим хозяином.