— Конечно, — кивнул я.
— Уверена, Вы помните, как он даже не разрешил, чтобы я обслуживала его, хотя в тот момент я была раздета и закована в цепи!
— Но Ты же в тот раз была свободной женщиной, — напомнил я ей.
— Он предпочел мне рабыню! — возмутилась она. — Мне — рабыню!
— Но теперь-то Ты сама — рабыня, — заметил я.
— Но Вы-то разрешали мне обслужить вас! — сказала Темиона.
— Ну да, — согласился я. — Но я-то человек широких взглядов, и к подобным вещам отношусь довольно терпимо.
Говоря это, в лице я не изменился, но внутри не удержался от усмешки. Признаться, мне доставило удовольствие видеть эту гордую девку, настолько смятенную и возмущенную надетыми на нее цепями, прислуживающей мне. Надо признать, что это приятно взять гордую свободную женщину и вытащить на поверхность и продемонстрировать ей ее же собственную женственность.
— Он поднял меня на руки и безжалостно тряс, как тряпичную куклу, — яростным шепотом воскликнула она. — Он в отвращении отшвырнул меня на пол. Я была свободной, а он презирал меня!
— Просто он хотел женщину, — объяснил я, пожав плечами.
— Но я же и была женщиной! — возмутилась Темиона.
— Но в тот момент Ты не была рабыней, — напомнил я.
Поняв, что я имею в виду, женщина в ошейнике задрожала, и это, надо признать, выглядело весьма очаровательно. Однако мгновение спустя она вновь вспомнила про свои обиды.
— Он воспользовался рабыней, предпочтя ее мне! — пожаловалась Темиона.
— Да-да, я припоминаю, с каким страхом Ты тогда смотрела на происходящее, — усмехнулся я.
— Господин, — с укоризной в голосе проговорила рабыня.
— Да, а еще с завистью, — добавил я.
— Господин! — возмутилась она.
— Возможно, тебе было жаль, что это не Ты была той, кому повезло служить ему, как рабыне находясь в его полной власти.
— Пожалуйста, Господин!
— Продолжай, — велел я.
— Позже, когда Вы оказались достаточно любезны, и приказали принести меня на ваше место, он тоже оказался там!
— Достаточно любезен? — переспросил я.
— Простите меня, Господин, — тут же пробормотала Темиона.
— Мне просто нужна была женщина, чтобы снять напряжение, — пожал я плечами, — а Ты в тот момент, будучи свободной, но отрабатывающей долг шлюхой, обходилась дешевле.
— Да, Господин, — понимающе кивнула она.
— Кроме того, Ты была соблазнительна, — добавил я.
— Даже будучи свободной женщиной? — спросила Темиона.
— Можешь не сомневаться, — заверил ее я.
— А теперь, когда я стала рабыней? — поинтересовалась она.
— В тысячи раз привлекательнее, чем раньше, — улыбнулся я.
— Хорошо, — заулыбалась рабыня, и ее тело соблазнительно изогнулось, причем я был уверен, что сделала она это не нарочно.
— Так что не стоит говорить о любезности, — сказал я.
— Простите меня, Господин, — прошептала Темиона.
— Продолжай рассказ, — напомнил я.
— Да, этот грубиян, это животное, монстр, тоже оказался там!
— Я помню, — кивнул я.
— Он обозвал меня жирной, — возмущенно вспомнила она, — а еще такой же глупой, как тарскоматка! Он сказал, что я не гожусь даже на корм слинам!
— Я это не забыл, — заверил я ее.
— И он потребовал, чтобы меня убрали с его глаз!
— А еще он вынудил тебя обратиться к нему «Господин», — напомнил я.
— Да! — шепотом воскликнула Темиона.
— Он ведь был первым мужчиной, к которому Ты обратилась «Господин», не так ли? — поинтересовался я.
— Да, — признала женщина.
— Я так и подумал, — кивнул я.
— Но ведь тогда я была свободна, — возмутилась Темиона, — свободна!
— Зато теперь Ты — рабыня, — осадил ее я.
— Да, — вздохнула женщина, прекрасно осознавая, что теперь она обязана ко всем свободным мужчинам обращаться не иначе как «Господин», а ко всем свободным женщинам — «Госпожа».
— Но в тот-то момент я еще была свободна! — напомнила Темиона.
— И, тем не менее, Ты назвала его «Господином», — пожал я плечами.
— Да, — вынуждена была признать она.
— И он был первым, к кому Ты, оставаясь при этом свободной, адресовала обращение уважения и превосходства, — резюмировал я.
— Да, — снова признала Темиона. — Животное, монстр!
Я окинул свою собеседницу оценивающим взглядом. Надо признать, что она была необыкновенно соблазнительна, даже при тусклом свете крохотной лампы.
— О-о-о, — протянула рабыня, — Вы могли бы, не боясь проиграть, держать пари на то, что я никогда не смогла бы забыть этого монстра!