При виде останков Грей брезгливо поморщился и, поеживаясь, взволнованным голосом спросил:
– Кто это был?
– Вот все, что осталось от испанских идальго после того, как они были «поданы к столу» гостеприимных туземцев.
– Боже, покарай этих людоедов!
– Не молите, не покарает. Когда они заводят свои танцы вокруг костра, на котором зажаривают очередного своего пленника, боги пиршествуют вместе с ними.
– То есть такое понятие, как гостеприимство, им не знакомо?
– Тот случай, когда хозяева не угощают гостей, а наоборот, лакомятся ими. Думаю, трапеза длилась недолго: обычно аборигены приближаются к острову как минимум на десяти пирогах, по четыре человека в каждой.
– И вам уже приходилось сталкиваться с ними?
– Была такая возможность. Но если бы она действительно состоялась, вам, Грей, пришлось бы собрать еще один костяк и уложить рядом с останками этих покорителей Нового Света.
– Даже страшно предположить нечто подобное, – удрученно пробормотал Грей. – Рад, что своим появлением вы избавили меня и Вента от подобной участи.
– От столь смелых утверждений я бы пока что воздержался, штурман. Если вдруг аборигены вновь нагрянут сюда, нам придется давать бой.
– Да, но вместе с вами мы действительно сумеем дать бой. А представьте, что произошло бы, если бы вместо вас у нашего пристанища появились дикари.
– Избавьте меня от подобных фантазий, Грей.
– Может быть, нам следует похоронить эти скелеты, как того требует христианский обычай?
– Пусть этим займется кто-нибудь другой, и чуть попозже. Обгоревшие кости у кострища – уже не просто останки, а важное послание всем тем морякам, которые волею случая окажутся на Острове Привидений.
– Тоже верно, – еще более удрученно согласился Грей и, пугливо поеживаясь, осмотрелся по сторонам. – Остров Привидений… Почему его так назвали?
– Наверное, кому-то что-то почудилось.
– Нет, раз уж назвали так… Может, само название это – тоже послание… с предупреждением? Вы ведь провели здесь целую вечность. Неужели ни разу не встречали?
– Кого? – довольно рассеянно поинтересовался Рольф. Он уже почти не слушал штурмана. Внимание его привлекли следы, оставленные кем-то на небольшой дюне, в нескольких шагах от скелетов. Это были отпечатки не босых ног аборигенов, а полуботинок или сапог. Оставлены они были европейцами, причем совсем недавно.
– Что вас так заинтересовало, капитан?
– По своей наивности, я все еще считаю остров необитаемым. Но, похоже, что очень скоро на нем будет так же многолюдно, как на припортовых улочках Бристоля. Если я верно понял, ни вы, Грей, ни бомбардир Вент до этих дюн не добирались, – и Рольф побрел по следу, уводящему сначала в сторону разрушенной хижины, а затем в сторону моря.
– И не могли добраться.
– К тому же их было двое. Один рослый и грузный, ходит, переваливаясь и кося на внешние стороны стоп. Другой семенил за ним мелкими, почти женскими шажками.
– Не может такого быть: женскими! Так уж и женскими! – почему-то возмутился штурман, словно само предположение о том, что на острове может оказаться женщина, каким-то образом оскорбляло его. – Я тоже не привык ходить быстро и большими шагами.
– Судя по тому, что постоянно отстаете… – хмыкнул Рольф. – Будем считать, что здесь тоже бродил юнга. Не в этом дело. Сейчас важно выяснить: что это за люди, как оказались на острове и где они теперь обитают. Может, вы ошиблись: на самом деле спасся еще кто-то из вашей команды?
– Тогда они вышли бы на берег неподалеку от нас. Но мы все осмотрели. И потом, каждый из них искал бы спасшихся так же, как искали мы: прежде всего – рядом с местом высадки.
Рольф молчаливо согласился с его доводами и продолжил осмотр. Нет, эти двое неизвестных «паломников» ни к мощам испанцев, ни к руинам хижины не приближались. Неподалеку от них тоже долго не топтались, а значит, просто проходили мимо, к тому же – торопились. Куда? Похоже, что к берегу, где их может ждать… А вот что их может ждать на берегу или у берега: шлюпка, корабль, плот? Лагерь, в котором расположились остальные члены команды?
Капитан обратил внимание, что появление здесь новых обитателей Констанция Грея совершенно не интриговало. Он как будто все еще не понимал, что самое страшное, что может произойти на необитаемом острове, происходит как раз тогда, когда на нем появляется еще один обитатель. Ибо ничто не таит в себе большей опасности для одинокого неприкаянного островитянина, чем появление еще одного… столь же неприкаянного и одинокого.