— Опусти руку в знак того, что ты сдаёшься на милость сильнейшего. Разве твой учитель не учил тебя законам и приличиям?
— Вы ворвались в мой дом и говорите о законах?! — мальчишка весь подобрался, как зверёк, готовый к прыжку.
— Я считаю до трёх, — Ларт говорил, не повышая голоса. — В поединке у тебя нет шансов. Раз.
Я наблюдал за происходившим из-за Лартова плеча, и, несмотря на мальчишкино ко мне отношение, сочувствовал ему.
Мальчишка тем временем отступил ещё, выронил корзинку и изо всех сил сдерживал дрожь в занесённой руке.
— Два, — сказал Ларт. — Подумай. Твой учитель должен был тебе кое-что рассказать о подобных ситуациях. Два с половиной.
Занесённая грязная рука в последний раз дрогнула, потом ослабела и медленно опустилась.
— Хорошо, — кивнул Ларт и сразу, без перехода, наклонился и поднял корзинку, хлеб и свёрток с сыром. — Давай войдём в дом.
Мальчишка не двинулся с места, подавленный, понурившийся. Легиар взял его за плечо и втолкнул в двери.
Сгущались сумерки. Я развёл огонь в холодном пыльном камине, и кабинет старого волшебника стал хоть немножко напоминать людское жильё. Ларт сидел, закинув ногу на ногу, в деревянном кресле с подлокотниками. Мальчишку он усадил в такое же кресло напротив. Мне досталась табуретка перед камином.
— Ну, смотри, что ты делаешь, — говорил Ларт вполголоса. — Незнакомый маг, соперник не по твоим зубам, прямого нападения нет — что ты делаешь? Поднимаешь руку для заклинания, что означает — «я готов к поединку и сумею с тобой справиться». Так или нет?
— Так, — чуть слышно отозвался мальчишка.
— Что делаю я, или что делает кто угодно на моём месте? Нападает. Выворачивает тебя наизнанку, пожимает в недоумении плечами и уходит. Правильно?
Мальчишка молчал.
— Я тебя не укоряю, — сказал Ларт со вздохом. — Я знал когда-то твоего учителя. Орлан был тонким и умным магом, он не мог не объяснить тебе таких вещей… Это могло бы стоить тебе жизни.
— Он объяснил, — прошептал мальчишка.
— А ты? Забыл?
— Нет… Я увидел, что он, — тут мальчишка кивнул на меня, — что он в моём доме… И разозлился. А потом увидел вас… И испугался.
— И не подумал, потому что испугался?
— Не то чтобы… Просто не смог овладеть собой, хотел быть сильнее.
Ларт присвистнул:
— Ну, знаешь… Я знал только одного парня, который в твоём возрасте хотел быть сильнее. Но он-таки был сильнее многих — раз, и никогда не терял самообладания — два… И потом, он всё равно плохо кончил.
Легиар замолчал, и молчал долго. Мальчишка сидел, сгорбившись, и водил пальцем по шву на своём рукаве. Тени обоих, оживлённый горящим камином, плясали на тёмных стенах.
— К делу, — сказал Ларт, как бы очнувшись. — Меня зовут Ларт Легиар.
Мальчишка вздрогнул и удивлённо на него уставился. Потом, вспомнив что-то, пробормотал:
— Меня зовут Луаян… Или просто Лан, если вам трудно произносить.
— Мне не трудно произносить, — одёрнул его Ларт. Тот опустил голову:
— Извините…
— Вот что, Луаян, — продолжал Ларт серьёзно, — я сейчас занят делом, которое считаю важным. Поэтому мы явились в твой дом без спроса, что, конечно, само по себе плохо и недостойно. Я приношу тебе свои извинения. Ты их принимаешь?
Мальчишка проверил, не издеваются ли над ним, кивнул и снова потупился.
Ларт продолжал:
— Я надеялся на встречу с твоим учителем, но встреча не состоится… Или состоится позже. Теперь я вынужден надеяться на тебя… Понимаешь?
Мальчик кивнул, не поднимая головы.
— Как давно ты у него? — спросил Ларт.
— Три года. Три года исполнилось за день до того, как… — Луаян опустил голову ещё ниже.
— Понимаю, — пробормотал Ларт. — Как это случилось, Луаян?
Мальчишка всхлипнул. При первом взгляде на него я не сказал бы, что он вообще способен плакать. А Ларт, пожалуй, мог бы и пощадить парня — ясно же, что он обожал старика и теперь очень переживает.
— Орлан был маг из магов, — задумчиво сказал Легиар. — Власть никогда не интересовала его, он искал истину… А это благородное, но неблагодарное занятие. Ему всегда претили отношения «сеньор-вассал», он сторонился меня из-за моего тщеславия… У тебя был достойный учитель, Луаян. Теперь расскажи мне, как он умер.
Мальчик прерывисто вздохнул и поднял голову:
— Он смотрел в Зеркало Вод… Он умер, когда колдовал.
Стукнуло деревянное кресло — Ларт поднялся. Мальчик хотел встать тоже, но Легиар уронил руку ему на плечо и усадил снова:
— А что он ХОТЕЛ увидеть в Зеркале Вод, Луаян?
Мальчишка сжался под его рукой:
— Он не говорил мне…
Легиар вдруг присел так, что его лицо оказалось на уровне лица сидящего Луаяна:
— Вспомни. Что он делал за пару дней или недель до смерти, о чём он говорил? Может, его что-то беспокоило?
Мальчишка смотрел, не мигая, Ларту в глаза:
— Да. Он был сам не свой. Он говорил… Что-то про Завещание.
— Первого Прорицателя?
— Да.
— У него была эта книга?
— Да. Но с ней случилось несчастье. Она упала в камин и сгорела.
Я заёрзал на своём табурете.
— Что он о ней говорил? — продолжал допрашивать Ларт.
— Что она не лжёт.
— А точнее?
— Он так и сказал — Завещание не лжёт. Огонь…
— Что огонь?
— Не помню. Он иногда поминал огонь, когда ворчал.
— Хорошо. А в тот день, когда он смотрел в Зеркало Вод?
— Он был весёлый. Смеялся и шутил.
— Ты смотрел с ним?
— Сначала — да. Потом он меня отправил.
— Расскажи, как всё было. Не пропускай ничего.
— Был вечер. Он сказал — самое время развести чары. Он всегда так говорил, когда был в хорошем настроении. Взял чашу — она разбилась потом, а ведь была серебряная! — взял чашу, наполнил водой из пяти источников, тут как раз пять источников в посёлке, и заговорил её… Я ему помогал. Зеркало вышло — как хрустальное.
Сидящий перед мальчишкой Легиар взял его за запястья:
— Дальше?
— Дальше мы зажгли три свечи и стали смотреть… Но видно было не очень хорошо. Какой-то человек шёл… Лица не видно, вроде молодой. Потом… Стало страшно. Знаете, как бывает, когда видишь в зеркале обыкновенную жизнь, только… по-настоящему. Видишь то, чего люди не замечают, а оно есть. Понимаете? — он вопросительно заглянул Ларту в глаза. Тот кивнул, и мальчик продолжал: — Этот человек шёл, смеялся, говорил с другими… А ОНО шло по пятам. Смотрело на него, говорило с ним, но он не понимал, кто с ним говорит… И тогда Учитель меня отправил.
— А потом? Ты лёг спать?
— Нет… Мне было интересно. Я виноват… Я подкрался и смотрел через дырку в портьере. И видел, как Учитель наклонился над Зеркалом, как схватился за горло, захрипел… Чаша упала и разбилась. Серебряная чаша! Учитель лежал на полу… Я пытался помочь ему. Но у него, наверное, разорвалось сердце.
Стало тихо. Невыносимо тихо, я боялся шелохнуться на своём табурете.
— Он умер… От страха? — шёпотом спросил Ларт.
Мальчишка покачал головой:
— Он ничего не боялся… Я же говорю, у него сердце разорвалось.
Ларт помолчал, потом спросил осторожно:
— Ты помнишь, как он выглядел? Тот человек, в Зеркале? Ты бы его узнал?
— Нет, — вздохнул мальчишка.
— Он был один?
— То один, а то с кем-то… С разными людьми.
— А ОНО? На что это было похоже?
— Глаза… ОНО смотрело.
Я не выдержал и громко, со свистом, вздохнул. Оба быстро на меня взглянули. Потом Ларт тяжело поднялся и спросил Луаяна:
— Кстати, почему ты невзлюбил моего слугу?
— Он врун… — протянул мальчишка. — Зачем он болтал, что он маг?
— А ты сразу понял, что это не так?
Мальчишка пожал плечами:
— За версту.
Всю ночь они вполголоса разговаривали, сблизив головы над письменным столом. Поднимая иногда тяжёлые веки, я видел, как Ларт водит пальцем по жёлтым от времени свиткам, разглаживает их ладонями, что-то объясняет серьёзно, как мальчишка доверчиво касается его плеча, задавая непонятные мне вопросы. Они беседовали, как равные, и я с горечью сознавал, что мне никогда не вызвать у Ларта такого неподдельного интереса, какой освещает сейчас изнутри его обычно холодные глаза. Два мага говорили на общем языке, а один охламон слушал и не понимал ни слова.