Вообще, после исцеления от смертельной раны, мужчина чувствовал себя очень странно. Он ощущал в себе много необычных перемен. Понимал, что с ним происходит нечто диковинное и непонятное, и что его чудесное исцеление – дело рук Санризы. Но не хотел спрашивать «как и почему», боясь услышать ответы, которые ему не понравятся. В неведении – спокойствие.
Молчала и Санриза. Она вела себя так, словно ничего не произошло. Словно не было памятного боя и смертельного ранения. Словно Дион оставался всё тем же Дионом – простым бродягой-наёмником.
Но Дион чувствовал, что это уже далеко не так. Чувствовал, но не хотел знать.
Иногда незнание предпочтительнее горькой правды.
Неожиданно Санриза встрепенулась и напряглась, словно сторожевой пёс. Но тут же расслабилась, и по её лицу расплылась довольная улыбка.
– Нам пора вставать! – воскликнула, вскакивая. – Скоро у нас будет гость.
Дион встал и занялся утренним туалетом. Санриза, набросив на голое тело плащ, спустилась на первый этаж, разыскала служанку и приказала немедленно убрать в комнате, сунув в руку серебряную монету.
Пока служанка прибиралась, женщина, за ширмой, приводила себя в порядок. Дион прошёл в соседнюю комнату, чтобы разбудить друзей.
Вскоре все сидели за столом, застеленным свежей скатертью. Служанка принесла бутылочку вина, которым Патрик, с болезненной миной на лице, «поправлял» здоровье.
Внезапно Дион ощутил непонятное волнение, которое с каждым мгновением усиливалось. Он не мог определить это ощущение: то ли острая радость, то ли предчувствие беды… Когда раздался стук в дверь, он едва не подскочил. Рука невольно потянулась к поясу, но Санриза успокаивающе произнесла:
– Не бойся… Свои, – и громко добавила: – Входи!
Дверь открылась, и порог переступил вельх. Присутствующие легко узнали его по белоснежным волосам, струящимся по спине, и зелёным льдистым глазам. На вид ему можно было дать лет тридцать – ровесник Санризы. Выглядел гость свежо и молодо – младше сидящих за столом мужчин. Окинув всех быстрым внимательным взглядом, остановил его на виолке. Твёрдые губы растянулись в приветливой улыбке.
– Здравствуй, мама, – буднично произнёс.
За столом воцарилась тишина. На лицах и во взглядах читалось искреннее изумление. Первым пришёл в себя Патрик.
– «Мама»? Вы – «вполне самостоятельный мальчик» Санризы?
Вельх бросил на него спокойный взгляд и ответил вопросом на вопрос:
– Она так меня назвала? – и обратился к Санризе: – Что ещё ты обо мне рассказывала этим смертным… – короткий взгляд на Диона, – …и новообращённым?
– Они ничего не знают, – улыбнулась женщина.
– Вообще ничего? – удивился вельх.
– Совершенно. Я не хотела раскрывать все тайны.
– То-то я думаю, с чего они так удивились.
Эти двое разговаривали так, словно кроме них в комнате никого не было.
– Эй, господа, вы не разъясните непосвящённым, о чём речь? – подал голос Патрик. – Что за тайны? И не пора ли поделиться с нами? Санриза, не пора ли тебе всё разъяснить? Сколько можно откладывать?
– Ты прав, Пат, время пришло, – согласилась женщина. – Но сначала познакомьтесь с моим сыном: Санхар Аоста, принц Трикорский, лорд-правитель многих островов, Бессмертный.
У присутствующих вновь отобрало дар речи.
– Что значит «Бессмертный»? Это титул такой? – вновь первым полюбопытствовал Патрик.
– Это состояние здоровья такое, – серьёзно ответил Санхар. – Бессмертный, значит, меня трудно убить. И сам я умирать не тороплюсь.
– Ты тоже Бессмертная? – подал голос Дион, обращаясь к Санризе.
– Как и ты отныне, – улыбнулась женщина. – Прости, милый, что не спросила твоего согласия, но всё происходило так быстро… А я не хотела тебя потерять. Ты слишком для меня дорог.
– Милый? Это твой новый мужчина? – посмотрел на наёмника вельх.
– Не вздумай называть меня папой, – Дион бросил на лорда холодный взгляд.
– Не беспокойся. У меня был собственный отец. Правда, маме пришлось его убить, так как он сошёл с ума и хотел завоевать весь мир… Но, думаю, с тобой она так не поступит, – по губам вельха скользнула мимолётная насмешливая улыбка.
Поистине, это было утро откровений.
– Э… – вновь заговорил Патрик. – Прошу прощения за бестактный вопрос, леди Санриза, но приоткройте, наконец, ещё одну тайну, и признайтесь, сколько вам лет.
– Точную цифру не назову. Что-то около четырёх сотен. Сам понимаешь, глупо отмечать день рождения в моём положении.