В конце концов, они дошлёпали до ограды деревни. Сторожа знали, куда ушёл Ру, поэтому впустили их сразу, открыв ворота. Раскисшие три улочки деревни не спасал даже дощатый настил. Кое-где он утонул в грязи, кое-где просто сгнил. Чем ближе к дому Феррисов они подходили, тем больше грязи было. Оно и не мудрено — дом мельника место посещаемое, так что грязь могли вымесить чуть ли не по колено.
Сам дом был не богат, не велик: мазанка на три комнаты, с низкими потолками и печью в центре, чтоб не замерзать зимой. В доме Дий ориентировался хорошо — не первый раз зовут. Из сеней направо, там за печью и лежанка с дедом. Когда он был тут в первый раз — туда же положили и самого Ру — заболела у него спина, так, что ни вздохнуть, ни охнуть. Он тогда сорвал себе её на мельнице, очищая жернова. Молва же сказала — что на Ру — сильный сглаз старой ведьмы Юкки, что живёт в Мокрой Мхе. Дий был только рад этим слухам: его мазь работала как надо, а он тут же прослыл сильным колдуном.
Дед за печкой умирал. Парень, только отодвинув занавеску, сразу всё понял. Запах, восковое лицо, отрывистое дыхание. Старый учитель, возможно, тут бы и смог помочь, но Дий — не он. Дий видел, что душа старика уходит, но вернуть её не мог. Да и сама она не хотела — да. Кой-какой дар Дий имел, и отчётливо видел медленно тающую душу старика, уходящую с блаженной улыбкой.
— Дед умрёт. — Сказал Дий. Ру вздохнул. За его спиной послышались рыдания — подкравшаяся жена подслушивала. Тут же грянул хор детского плача — дети тоже подслушивали. Травник посмотрел на рывком уплотнившегося призрака, внимательно прислушивающегося к плачу.
— Слушай, Ру, а отдашь мне деда потом? — Задумчиво сказал он, глядя в глаза призраку. — Он бы мне пригодился.
— Простите, Дий, деда не отдам. Он хороший был, пусть покоится с миром. — Пробубнил Ру, не зная, куда деть свои огромные руки. Призрак деда улыбнулся, осенил благодатью склонённую голову Ру, и принялся исчезать.
— Ру, а тряпки у тебя есть для деда?
— Какие тряпки? — Спросил и Ру и снова уплотнившийся призрак деда. Правда, один это пробасил, а второй произнёс только губами.
— Ру, ты что, никогда никого не хоронил? — Возмущенно воскликнул Дий, глядя на призрака. Тот растерянно пожал плечами.
— Простите, Дий, нет. Маманя померла при рождении, брат и сёстры живы, другой родни и нет, вот, кроме бати… Мы же не здешние. При Варге 15 м ещё перебрались сюда, в Нарт.
Дий, дослушав, глянул на призрака, подняв бровь. Тот тут же кивнул, мол, дескать, не врёт сын. Он неодобрительно покачал головой и развернулся к Ру:
— Понятно. Если кратко: отца надо проводить. Уходит старый хер. Сбегает от нас. — Дий видеть не мог, но чувствовал, как призрак за спиной беснуется в негодовании. — Самое главное — тряпки. Нужны тряпки. Вели принести тряпки. Потом созови семью. Пусть соберутся все, кто любит деда, и кого любит он. Пока собираются — нужно деда в самую большую комнату перенести. Ясно? Там и будем прощаться. — Ру покивал головой и неуклюже заворочался среди слишком узких для него стен.
— Дий, а тряпки зачем? — Спросил он, обернувшись.
— Тряпки — очень важно. Без правильного применения тряпок — призрак не отправится в славный мир. Скажи своим — пусть будут самые красивые тряпки… — Призрак деда за спиной одобрительно кивнул, недоумённо потирая подбородок.
Деда перенесли в самую просторную комнату — кухню, поставили побольше свечей, чтоб разогнать мрак. Уложили на стол, ещё дышавшее тело, правда, со всхлипами и перебоями. Не мудрено — пока призрак находился поблизости, так и должно быть. А призрак вился рядом с Дием, заинтересованный происходящим и сгорающий от любопытства и волнения — не каждый день приходится переходить из одного мира в другой. Постепенно вокруг собралась вся семья. Хозяйка время от времени приносила Дию на показ то полотенца, то скатерти, но он всё отбраковывал — то ткань не та, то не красиво. В конце концов он остановил взгляд на внучке старика, а точнее, на её красивом сарафанчике.