Войдя в бревенчатый домик, Йелно тут же подкинул пару поленьев в печку у входа. Бок печи служил стеной для маленькой прихожей и заодно сушилкой — в этот самый бок были забиты гвозди, на которых весели какие-то тулупы и плащи. Еще в домике были три комнатки, две были закрытыми: как объяснил Йелно — в одной жил капитан, а во второй, «больше похожей размером на гроб» — ютился сам денщик. Третья оказалась складом, в котором хранились вещи Иста Пелля. Среди груд всякого барахла, нашлось место для внушительного стеллажа, на котором стояли разные сосуды.
— Это вот, — повёл рукой Йелно, — походная лекарня капитана. Тут всякие мази, травы, настойки. Я не знаю и четверти того, что тут есть. А вот это — наша работа сейчас. — Он указал на десять крынок. — Вот мешок с плантаго. Меня Пелль ещё вчера за ним к лекарям гонял, пока ты в отключке был. Вот те удивились, думали, мы Гнафона довели так, что он нас слабительным траванул. — Йелно хохотнул.
Дий с интересом оглядел стеллаж. Не такой хороший, как у него дома. Да и запах… У хорошего травника пахнуть ничего не должно — всё должно быть хорошо закупорено. Пахнуть должно воском от пробок. Допускается аромат сушащихся трав, которые не грех и в еду добавить — укропом, чесноком, петроселем, материнкой. Тут же пахло всем подряд. Смесь запахов была крепкой, почти на грани неприятного. Разгоревшийся было профессиональный интерес, угас — было видно, что Лесник — не травник, а так… Любитель.
— Чего ты так морду скорчил, а? — Спросил Йелно. В ответ Дий пожал плечами, и ответил:
— Давай мазь мешать, и пошли отсюда.
— Ох, хорошо, что тут Иста нет. — Денщик подал ему горшок с мазью капитана и лопатку для перемешки. — Он у нас гордый. Твоё вот это «пошли отсюда» — его бы огорчило, да так, что ты бы с полигона даже спать не уходил. Ты ему не ляпни чего, парень. Спросит, как тебе его лекарня — хвали. Мы тут не сами по себе, знаешь. И вообще, язык за зубами держи всегда. Особенно — перед офицерьём. Скажешь что не то — и поминай тебя потом. Ты вот думаешь майор Шваб — плохой? — Йелно пододвинул под задницу какой-то бочонок, сел, и принялся распаковывать горшок с мазью. Дий тоже сел на ящик и придвинул к ним мешок с плантаго.
— Козёл он последний, вот кто. Если бы не он, я бы дома был. — Буркнул Дий.
— А вот фиг тебе! — Продолжал денщик. — Майор Йозе — мировой мужик, на самом деле. Выглядит он как расфуфыренная шлюха из Сальвира, конечно. Но его батальон — за него порвёт глотку. Говорят, он строгий, но справедливый. Ещё говорят, башка у него варит как надо, он знает, как и кому атаковать, чтоб победить, да так, чтоб без потерь. Его батальон пару лет назад наделал шума в вольных баронствах, слышал? — Дий помотал головой. — Ох, боги, ну ты и дремучий… Да чё я тебе рассказываю, ты вообще знаешь, что такое батальон?
Дий снова помотал головой, Йелно выругался.
— Слушай, Йелно, скажи… — Спросил Дий. Денщик тем временем всыпал в свою крынку с мазью плантаго. В этот момент он выразительно посмотрел на Дия, показав ложку. Дий на секунду замешкался, прикидывая количество, и, помотав головой, продолжил: — Скажи, Йелно, а когда война?
— Что? Война? — Переспросил денщик, принимаясь старательно размешивать мазь. Выражение лица у него при этом стало мечтательное. — Так уже два месяца война, ты что, блин, даже этого не знаешь?
— Да нет, это я знаю. Я имею в виду, когда «мы» попадём на войну?
— А что, тебе не терпится? — Ухмыльнувшись, денщик оторвался от своей посудины. — Да! Я знал! Знал, что ты меня поддержишь. С этой мазью мы разбогатеем в момент! А на войне спрос будет ещё больше, ты прав… Ты мне нравишься, паре-ень; ты гений!
— Да не об этом я, твою за ногу, Йелно! Я про войну сраную! Когда мы воевать будем!? — Дий закрыл глаза, выставил перед собой руки и глубоко вдохнул. Денщик, глядя на это громко хмыкнул. — Скажи, Йелно, когда нам умирать? — Спокойно закончил травник.
— Умирать? Ну ты даёшь. Я вот не намерен умирать. А война? Да что нам война? Наша рота только формируется, мы полгода точно войны не увидим, а если хорошо у короля Флумара пойдёт — может и никогда. Да и вообще, сейчас начинается зима, реки станут, армии начнут маршировать. То ещё паскудство, уж поверь. Задница мокрая, ноги мокрые, постоянно по уши в снегу. Всё мокрое, потому что сушишь портянки на теле, больше не где… Мой тебе совет на будущее, кстати, никогда не суши вещи у костра в большом лагере! Только сапоги. Остальное сожгут, как только отвернёшься. Кто-нибудь своё барахлишко подсунет поближе, а твоё уже горит… — Денщик вскрыл второй горшок, и сыпанул туда плантаго. — О чём я? А! В общем, вся заваруха начнётся ближе к лету. Армии сойдутся, станут лагерями, потреплют друг-другу нервы пару дней… А там и решающая битва. Примерно тогда наш полк будет худо-бедно обучен и выдвинется отсюда на войну. Пока мы дойдём, пройдёт ещё недели три. А там окажется, что нам нужно ещё неделю двигаться на юг… И знаешь что? Нам нужна мазь от мозолей, Дий!