— Ходил. — Кивнул Горняк. — Винцо правда дрянное. Но крепкое.
— Жопа. — Сказал Кла. Все на него посмотрели, кроме Жафа, прикованного взглядом к котелку.
— Чё? — Спросил Кап.
— Жопа. Да. — Кивнул Кла. И принялся тарабарить на своём языке. Эльтер слушал, кивал, готовясь переводить.
— И так ясно, что жопа. — Бельт пошурудил в углях прутком. Искры улетели в бесконечность. Не дожидаясь перевода, он продолжил: — В бой на днях. Сегодня мы, может, последний раз видимся. А ситуация такая, что нам ничего не светит. Помните, что Йелно говорил? У лидландцев там целая сраная крепость. И нас на её штурм бросят.
— Не, Бельт, не бросят. — Покачал головой Эльтер. — Говорят, просто надо вернуть Дыру, и держать её.
— Говорят? Ха. Никогда не бывает так, как говорят, Эль.
— Жопа. — Пожал плечами и заулыбался Жафро.
— Завтра видно будет. — Подал голос Дий, не отвлекаясь от котелка. — Йелно придёт, расскажет. Ну, в бой, так в бой, плохо, что у меня лекарств мало. И кровь остановить нечем, так что вы либо не раньтесь, либо сразу насмерть.
— Вот спасибо, Дий, ты подбодрил! — Заржал Кап.
— Обращайся, не проблема. Цена два серебряка.
— Два?! Да ты с ума сошёл? Я тебе дам совет всего за серебряк и медяк.
— Не интересно.
— Эй, погоди!..
— Жаф, не хватай руками горячее!
— Ыыыы…
— Кла, ну ты какого хрена клювом щёлкаешь? Ты не мог посмотреть что-ли?!
— Йа? Ваш бог вас — вас вас.
— Чего?
— Кап, хорош трындеть! Давай за дело!
— Я вроде в армию нанялся, а ощущение, будто я за детьми приглядываю… — Вздохнул Эльтер. — Жаф, не трогай, горячее!
Ночь опускала свою вуаль на плечи роте. Каждый знал, что смерть близка, но старался об этом не думать, веселясь, жуя мясо и запивая его вином.
Глава 19
Происшествий не было, если не считать, что кто-то из третьего взвода напился в дугу, и рухнул в костёр, своими воплями подняв половину лагеря. Пьяный Лесник устроил построение роты, но ему быстро наскучило, и он скомандовал отбой.
— Ребята… — Подал голос Жафро. В палатке отряда царила тишина, но никто не спал. — Может, нам стоит подумать о… хм… путях отхода? Я не горю желанием умирать.
— Ну и я тоже, я не для того сраные горы рыл, чтоб помереть в болотах. Есть предложения? — Ответил Капллеус.
— Да особых нет… Честно сказать — я боюсь. Мне страшно, ребята. Похоже, что нас бросят на убой. Мы — рота новичков. Мы — прерванный эксперимент.
— Не согласен. — Буркнул Дий. — Эксперимент не прерван. Мы же живы.
— Толку с того? Мы говорим о том, что нашу роту кинут в мясорубку. И мы там все погибнем.
— Все остальные роты тоже кинут в мясорубку. Это война. — Подал голос Бельт. — И мне страшно, мужики. Но что делать? Мы подписали контракт. Если подойти к Леснику и сказать, вот, мы тут подумали, деньги что нам выдали — возвращаем, и мы по своим делам пошли. Как думаете, сколько плетей пропишут? — Все промолчали, прикидывая в уме. — Никто нас не отпустит.
— Бежать? — Подал голос Кла. На него тут же зашикали и разговор прервался, хотя у всех эта мысль порхала в уме калейдоскопичной бабочкой, кружила рядом, словно муха, норовящая занырнуть в кружку вина.
— Жафро, ты как попал сюда? — Спросил Эльтер, стараясь разрядить обстановку. Простодушный Жаф, хохотнув, начал рассказывать:
— Пришли военные, говорят: идёшь с нами. Я сказал — идите без меня, дел много, не до прогулок. Один меня дубинкой ударил, ну я его схватил за лицо и чуть надавил. Бросил и пошёл за косой — пора же уборочная, пора косить, а то пшеница ляжет, преть начнёт. Ну их много налетело, скрутили. Били, потом развязали, а передо мной Лесник, говорит, теперь я солдат. Ну и вот.
— Ну, а ты Кла?.. А, ладно, всё равно не поймём. Бельт? — Махнул рукой Капллеус, переводя хитрый взгляд с Эльтера на сержанта.
— Да я чего? Я служу в армии с 10 лет.
— И?
— Что?
— Ну, ты армию ненавидишь же, хоть что-то расскажи.
— С чего бы ненавижу? Кормят хорошо, одевают, учат. Вот воевать не люблю. Мне не понравилось. А ты сам-то, Кап?
— Я беглец, мужики. Сбежал с каторги, решал, как улизнуть, подвернулся набор в армию. Думал, стоит выйти за ворота, сбегу. А потом мы как-то с вами… то в одно… то в другое, и не только плохое. Я вроде и почти раб, а стал богатее в сто раз, чем на воле жил. Спасибо Дию. Я как вы. Останетесь — я с вами. Уходим — я с Дием.
— Я тоже, если что, пойду с Дием. — Внезапно на чистейшем авенди сказал Коркач.
Все замолчали. Вместо тишины повис гомон — снаружи слышались крики караульных, голоса тихонько поющих у костра песни и «тайком» пьющих вино солдат. Где-то слышался визг деревенской девки, переходящий в звонкий хохот. Дий почесал щёку и спросил: