Она не увидела того места, где ее родители собрались вместе с другими протестующими. На самом деле, она и родителей не увидела. Возможно, она ошиблась в выборе опции. Возможно, эти старые фотоснимки не были откорректированы программой полной достоверности. Как бы то ни было, Люинь оказалась в совершенно другом месте – в тускло освещенном зале со множеством кресел вокруг. В креслах молча сидели люди. Люинь узнала это место – это был Зал Совета. Тишина действовала на Люинь угнетающе. Она уже собралась было выйти из этой программы и поискать кадры, где были запечатлены родители, но тут она увидела деда. Он вошел через боковую дверь и уверенной походкой поднялся на подиум. За ним последовало несколько «старейшин».
Ганс начал произносить речь, но его слов Люинь не слышала. Звука не было – или Люинь не знала, как его включить. Она видела, что выражение лица деда очень спокойно, но всё же время от времени в его глазах появлялась печаль, изможденность, сожаление. Речь, по всей видимости, представляла собой объяснение, а может быть – исповедь. Через некоторое время Ганс снял блестящую медаль, которую носил на груди, бережно положил на подиум и обвел взглядом зал.
Потом Люинь увидела дядю Хуана. Она не совсем понимала, что происходит, но ракурс съемки вдруг резко изменился. Хуан вскочил со своего места и замахал руками. Все, кто находился в зале, устремили взгляды туда, куда он указывал. Люинь не видела, что привлекло внимание членов Совета, но заметила, что взгляд у Хуана сердитый и даже злобный. Темнокожее лицо Хуана наполнилось холодной силой, которой никто не смел противостоять. Он поднял руки вверх и тут же опустил с таким видом, словно возложил тяжкую ношу на плечи всех, кто присутствовал в зале.
Люинь хотелось увидеть, что будет дальше, но изображение внезапно исчезло.
Она сняла очки и увидела, что перед ней стоит Руди. Он отключил экран, и стена опустела. Руди взял у Люинь очки. Она попыталась забрать их, но Руди удержал ее и убрал очки. Он не разозлился, но было понятно, что спорить с ним бесполезно. Он покачал головой, пристально глядя на сестру – заботливо, но как старший брат. Он словно бы хотел сказать: «Я делаю это ради твоего блага».
Люинь сердито мотнула головой. Со времени происшествия с платьем ей стало ненавистно покровительственное отношение брата. Она умоляюще смотрела на него. Но Руди отвернулся и вышел из кабинета. Только тут Люинь заметила, что в кабинете пусто. Остальные уже ушли.
Она бросилась следом за братом. Поравнявшись с перилами лестницы, она крикнула:
– Руди, что это было?
Руди остановился на ступеньке, обернулся и спросил:
– Ты о чем?
– О видеозаписи, о фотографиях, обо всём, что я видела!
– Понятия не имею, что ты видела.
– А с тобой что случилось? Почему ты так резко изменился? Два месяца назад ты говорил, что против революции.
– Да?
– Да! Я спросила тебя, почему дедушка подавил движение протеста. И ты сказал, что подавление протестов было верным решением.
– Гм-м-м… – Руди на миг задумался. – Может быть, я так говорил. Не могу вспомнить.
Люинь на секунду растерялась:
– Думаю, ты сильно изменился.
Руди хмыкнул:
– Я знаю, что делаю.
Они молча спустились по лестнице. Чанья и все остальные уже стояли за дверью и махали руками на прощание. Руди подошел к друзьям Люинь и, похоже, что-то еще сказал им о своих планах, но Люинь была не в том настроении, чтобы слушать его. В ее сознании метались спутанные образы, более реальные, чем окружавшая ее реальность.
На следующий день Люинь пришла в Первый Центр Полетов Северного Района.
Она ни разу тут не бывала. Центр Полетов был огромным и величественным зданием, куда мало кто заходил. Потолок просторного круглого зала поддерживали сорок серебристо-серых колонн, а пол был расчерчен движущимися дорожками. Но сейчас они были неподвижны. Вдоль стен зала стояли самые разные приборы и устройства, и все они издавали негромкие мелодичные звуки. Всё здесь символизировало порядок и дисциплину.
Люинь увидела Анку издалека. Он был чем-то занят и не заметил ее. Люинь заранее выяснила его график и узнала, что сегодня он дежурит один. Подходя ближе, она поняла, что он занят починкой какого-то оборудования. Его широкая спина походила на небольшой холмик.
Люинь осторожно шагала по громадному залу. Два небольших новеньких корабля стояли рядом. Серебристые, с плавными аэродинамическими изгибами и гладкими корпусами, она были похожи на дельфинов, лежащих на берегу. По всему залу были расставлены стальные стапели, окруженные мощными роботами-манипуляторами, которые в данный момент не работали. В зале не было никого, кроме Анки. Только мигающие огоньки на стенах – камеры наблюдения – составляли ему компанию.