Люинь стояла в стороне. В какие-то мгновения ее охватывал порыв присоединиться к бушующей толпе, но почти сразу у нее возникало желание призвать всех успокоиться и разойтись по домам. Происходящее напомнило ей о том времени, когда она ходила на демонстрации, смеялась и пела вместе с ревизионистами. Люинь истосковалась по этому ощущению душевного подъема, кипения жизни.
Но сейчас она не могла раствориться в царящем на площади буйстве. Демонстрантов привели сюда воодушевляющие, страстные слова ее брата, а теперь они пели, плясали и выкрикивали лозунги, как будто это была их собственная идея. Что-то во всём этом было неправильное. Почему ей так казалось, она не могла точно сказать, но неправильное.
Она знала, что возбужденность заразительна. Источник этой возбужденности искать было бесполезно. Достаточно было испытать это ощущение. По пути сюда к демонстрантам присоединилось немало молодых людей, и теперь на площади присутствовало уже несколько сотен человек. Толпа заняла немалую территорию. Настроение у всех было приподнятое – как на танцевальной вечеринке или Творческой Ярмарке. Молодые люди окружили Рунге и Чанью и размахивали гигантскими транспарантами.
– Ре-фор-ма! Сво-бо-да! Ре-фор-ма! Сво-бо-да! – выкрикивали они нараспев.
«Где же Руди?» – гадала Люинь.
И тут она увидела, что из бокового выхода здания Совета вышло примерно десять человек в форме. Они направились к протестующим юнцам. Поравнявшись с толпой, мужчины разошлись по краям площади. Люинь не слышала, что они говорили молодым людям, оказавшимся поблизости, но вскоре они стали проталкиваться сквозь толпу. Люинь побежала в сторону, к краю толпы и попробовала протиснуться вперед.
– Что происходит? – спросила она у первого попавшегося юноши.
Ей никто не ответил. Было слишком шумно, царил хаос. И всё же, видя пробиравшуюся вперед Люинь, молодежь уступала ей дорогу. Она догадалась, что люди обращают внимание на ее хитон, в котором она выглядела чужеродно.
В первых рядах толпы шла перепалка. Взрослые стояли с каменными лицами, а молодежь проявляла решимость. Голосов взрослых практически не было слышно, а молодые орали так громко, что трудно было разобрать слова. Противоречащие друг другу настроения и эмоции сталкивались, словно волны. Одни толкались, другие кричали, к толпе подходили всё новые люди. Тревога Люинь нарастала. Кто-то взвизгнул. Площадь превратилась в кипящий котел. Выкрики, перебранки, злоба и ярость.
И как только хаос достиг наивысшего пика, распахнулись парадные двери здания Совета.
Взгляды всех на площади устремились туда. Дверной проем был пуст, за ним виднелись закрытые внутренние двери. Пространство за входом походило на пещеру, из которой дул холодный ветер. Все притихли.
Через некоторое время на верхней ступени лестницы появился человек.
– Люинь, – позвал он, – можно тебя на минутку?
Это был Рейни.
Люинь совсем не ожидала его увидеть здесь, а еще меньше ожидала, что он ее вот так выкликнет из толпы. Она огляделась по сторонам. Все вокруг смотрели на нее. Она перевела взгляд на Рейни. Тот очень спокойно смотрел на нее. Люинь кивнула, приподняла край подола хитона и стала подниматься по лестнице. Все молчали.
– Прошу вас, дождитесь меня, – сказала Люинь, обернувшись к толпе.
Ее голос, до неожиданности холодный и нежный, эхом разлетелся над площадью. Не дожидаясь какой бы то ни было реакции толпы, она прошагала дальше и следом за Рейни вошла в здание Совета. Створки парадных дверей медленно закрылись за ними.
Рейни пошел впереди, ничего не говоря. Он привел Люинь к небольшой комнате.
У двери он обернулся, бросил взгляд на Люинь, открыл дверь и знаком предложил ей войти первой. В комнате было совсем немного мебели. Вдоль стены с окнами стоял ряд стеклянных шкафчиков-витрин. На одной стене висела картина, у другой стены стоял столик с двумя стульями из гнутого стекла.
Рейни предложил Люинь сесть, но она садиться не стала. Она попала из бушующего хаоса на островок тишины и покоя. Комнату заливали косые лучи солнца. У Люинь звенело в ушах. Собственное тело казалось ей слишком легким, нереальным.
– Доктор Рейни, что вы здесь делаете?
– Я же архивист. При проведении важных заседаний Совета требуется доступ ко всем файлам.
Люинь не знала, что еще сказать.