Анка понимал Хуана. Выступая перед пилотами, тот всегда говорил мощно и доходчиво. Он не был человеком, стремящимся к эгоистичному самовозвышению. Он искренне верил в те идеалы, за которые сражался. Человек такого склада был особенно опасен и на редкость успешен. Ради своих представлений о победе он мог держать себя в узде годами, собираться с силой и ждать. Хуан хотел для людей на Марсе великого будущего, он мечтал начать новую эпоху в космической истории. Он сам был силен и хотел, чтобы все марсиане были сильными. Анка вовсе не испытывал к Хуану презрения. В сравнении с некоторыми тупоголовыми подпевалами, служившими под его началом, Хуан был намного лучше. Некоторые называли его диктатором, но Анка имел представление о самых разных командирах в Системе Полетов и точно знал, что и с этой точки зрения Хуан – не самый худший.
Главной проблемой Хуана были не его диктаторские замашки, а его догматизм. Анка был почти готов согласиться с мнением Хуана об аристократизме и низости, силе и слабости – если бы только не побывал на Земле. Не побывал бы там – ненавидел бы злобных землян так же сильно, как Хуан. Но он побывал на Земле, он жил среди землян. Они вовсе не были тупыми, никчемными карикатурами, какими их рисовал Хуан в своих речах – в точности так же, как марсиане не были тупыми и никчемными карикатурами из разглагольствований землян. Анка не мог обобщенно ругать всех землян и не хотел, чтобы земляне ругали всех марсиан, скопом. Анка не мог рассуждать, как Хуан. На свете не существовало тупых или никчемных людей – вообще. Существовали только отдельные тупые и никчемные люди. А решать можно было только одну конкретную проблему после другой конкретной проблемы. Не стоило пытаться решить все проблемы одним махом, за счет абстрактной коллективной войны с другим абстрактным коллективом. От этого никогда не было никакого толка.
Анка забрался в кокпит и пристегнулся. Отрегулировав положение кресла, он проверил исправность всех систем. Семь зеркал показывали ему вид за бортом со всех сторон. Скорость ветра и клапаны давления говорили о полном штиле. Анка включил двигатели. Электрический ток был подан к рельсам под взлетной полосой. Истребитель плавно заскользил вдоль рельсов. Электромагнитный импульс отправил сигнал вылета к воротам ангара. Истребитель равномерно двигался вперед. Анка ощущал надежность фюзеляжа, изготовленного из прочнейшего сплава. Он верил, что останется жив.
Истребитель поравнялся с воротами ангара. Анка передал пропускной системе отпечаток пальца и личный код и подождал, пока система удостоверит его личность. Ворота ангара были единственным выходом из города, где не было охранников-людей. Причина этого была проста: у каждого, кто мог вывести отсюда воздушное судно, должно было иметься необходимое специальное разрешение. Технические навыки являлись оптимальной защитой. У каждого пилота имелось определенное число разрешений покидать город и тренироваться самостоятельно. У Анки таких пропусков было пять, а за время испытаний своего истребителя после произведенного ремонта он истратил только два.
Ворота ангара и люк воздушного шлюза открывались медленно. Первые двери, вторые двери, третьи… Анка вдохнул поглубже, глядя на пустую, безлюдную пустыню, представшую перед ним. Его пальцы запорхали по приборной панели.
Истребитель набирал скорость. Сначала его вел вперед электрический ток, исходивший от подземных рельсов, а затем заработали собственные двигатели. Как только скорость машины достигла порога взлета, началось сгорание твердого топлива. Струи воздуха с огромной скоростью вылетели из сопл. Истребитель взмыл ввысь и устремился в небо. В зеркале заднего вида Анка увидел быстро уменьшающийся круг летного поля. Выбрасываемый воздух собирался в белый дымчатый столб.
Истребитель летел плавно и уверенно. Все индикаторы показывали нормальную работу систем. Сгорание топлива шло оптимально. Глядя на просторное небо и бескрайнюю равнину, Анка ощущал необычайный духовный подъем. Чувство легкости было сильнее счастья. Оно вздымалось и падало непрестанно и плавно, как дугообразный полет истребителя, в нем не было ни резких всплесков радости, ни глубоких впадин тоски. Это чувство легкости охватывало Анку всякий раз, когда он оказывался в небе. Он летал ради этого ощущения, ради бесконечного вида темного неба и серо-желтой земли.
Он уверенно сжимал в руках рычаг управления. Истребитель мчался очень быстро. Анка внимательно управлял им, держа курс строго по красной линии на навигационном экране. Его истребитель поддерживал связь с наземным центром управления, а координаты совершившего вынужденную посадку грузового шаттла были переданы в его навигационную систему. Место, к которому он направлялся, найти было легко: оно находилось примерно за двести метров от гор.