Когда поднялись в номер Яков удалился в свою спальню и предался послеобеденному сну. Измайлов же разложил этюдник, взял одну из рамок с натянутым картоном. Смочил его и вооружился красками. Ничего не поделаешь. Если он собирается достичь высот мастера ему нужно рисовать, рисовать и рисовать. Кстати, опыт «Акварели» уже дошел до половины и замер. И так будет пока не подтянутся остальные умения.
Радует одно. Как только показатели достигнут четверти, количество получаемого опыта возрастет вдвое. Хотя и в этом случае составит всего лишь триста двадцать очков. Но даже для получения этого буста ему нужно написать еще шестьдесят девять акварелей. Вот он и пишет их, используя каждый час свободного времени. Вернее три-четыре часа, которые уходят у него на одну акварель.
Не мог он писать их растягивая процесс на несколько подходов. Хотя такое и возможно, при работе сразу с несколькими работами. Однако он вдруг понял, что акварель для него стоит особняком. Она выражает его настроение и чаяния в данный момент. И если он не завершит ее за один подход, то потеряется магия и очарование этих теплых, ласковых и непокорных красок.
Масло было полностью подвластно его воле и подавалось абсолютному контролю. Акварель же походила на взбалмошного подростка, живущего не разумом, а эмоциями. Чуть зазевался и настроение картины может изменится на диаметрально противоположное. Но это-то ему и нравилось особо. Берясь за кисть он никогда не был уверен в результате. Тот для него оставался загадкой практически до самого завершения…
— Привет! Соскучился! — возбужденно произнес ворвавшийся в номер Григорий.
Хорошо хоть работу над картиной закончил, и как раз хотел заказать в номер кофе. А то ведь после такого появления весь настрой насмарку и картину можно выбрасывать. И это даже несмотря на то, что писал он ее в своей пренебрежительной манере.
Кстати, эти работы произвели впечатление на Елизавету Петровну. А уж она-то разбирается в живописи. Может он еще выступит в этом мире в роли зачинателя авангардизма. Шутка.
— Ты чего прилетел за три девять земель? — удивился Борис.
— Да ладно. Тут всего-то неполные сто километров, — отмахнулся Григорий, водружая на письменный стол свой саквояж.
— Я так понимаю, что у тебя что-то срочное? — кивая на стол, поинтересовался Борис.
— Не то, чтобы горело. Но я не удержался. Смотри.
С этими словами он извлек из саквояжа коробку знакомых габаритов с небольшую посылку и с торжественным видом водрузил на стол.
— Вот! — едва слышно выдохнул он.
Артефакт «Наводчик»
Рассеивание снарядов —7 %
Масса снарядов — 4,5-45 кг
Количество зарядов — 4
Состояние заряда — 100 %
Время работы — 4 часа
Перезарядка — 10 дней
Состояние механизма — не взведен
— От-тано как! — искренне восхитился Борис. — Так вот над чем вы с Павлом Александровичем работали два с половиной года.
— Ну, работали это громко сказано. Это от начала и до конца его детище, я только подвизался у него всего лишь в роли токаря.
— И как это работает?
— Приделываешь на тумбе крепление и все.
— И сколько таких можно установить на одну пушку?
— Номер с «Защитником» не пройдет. Одна пушка, один артефакт. И видишь ограничения по массе снаряда. Семидесятипятимиллиметровые пушки и шестидюймовые орудия в этот диапазон еще укладываются. Да и то, не все. Армстронг с его пятидесяти трех килограммовым снарядом проходит мимо. Как и пушка Дубинина.
— Да и черт с ним. Как раз то, что нужно сейчас. А там, измыслите еще. Кстати, что по правам?
— Павел Александрович передаст их Голубицкому. Тут без вариантов. Слишком серьезный вопрос.
— Как и с «Защитником»
— Ну усовершенствование «Защитника» как и «Аптечки» Эфир зачел нам обоим, так что без обоюдного согласия передать права мы не сможем. С другой стороны, чертежи «Наводчика» он мне передал еще до того, как уступит права боярину. И если для собственных нужд, а не на продажу, то и предъявить нам нечего.
— Согласен. А усовершенствовать артефакт сможешь?
— Я пока не уверен, что получится воссоздать четверной артефакт, а ты сразу о модернизации. Посмотрим. Время покажет.
В этот момент раздался стук в дверь. Борис открыл, впуская хмурых братьев. Что-то они не спешили. Впрочем. Куда торопиться-то, если изменить уже ничего нельзя. Лишняя суета, она лишня и есть.
— Мы внизу встретили секундантов твоего противника. Все вопросы утрясли. Вот, — Петр, затянутый в мундир капитана первого ранга, протянул футляр с дуэльными пистолетами, — по пути купил. Знатная работа. Сохранишь как памятник собственной глупости.