- Пошевели пальцами. Еще. Приподними ногу. Можешь? - Настойчиво спрашивал Павел Павлович. Сжимал ладонями до боли атрофированные мышцы.
- Могу. Могу, доктор. - Алексей воспринимал боль, как наслаждение, как величайшую радость. Он давно не чувствовал своих ног, теперь они возвращались к нему в этой боли.
- Хорошо, Очень хорошо. Все просто замечательно. - Павел Павлович взял себя в руки. - Ну, что, коллеги, на лицо прогресс. Успехи нашей медицины. Идемте. И он вышел из палаты, уводя за собой коллег.
- Константин, я ничего не пойму. Что здесь происходит? Вы можете объяснить? - Спрашивал Павел Павлович на ходу.
- Павел Павлович, нет. Объяснений у меня нет. - Константин разводил руками. Ничего подобного в своей практике он не встречал. Не мог припомнить и сообщений в научных журналах.
- Идем ко мне. - Павел Павлович полагал, что там, в тиши кабинета, ему удастся найти решение.
Они закрылись в кабинете. А молва на быстрых ногах медсестры побежала по отделению.
Главный врач сел в кресло за своим столом. Отодвинул в сторону истории болезней. Картина болезни и лечение пациентов из тринадцатой палаты были ему хорошо знакомы. Сколько раз он пытался найти выход из страшной ситуации с этими молодыми ребятами. Все без толку.
- Я не знаю, Костя, что произошло. Я не видел ни одного случая, что бы гангрена на такой стадии отступала. Сама собой. С параличом еще можно притянуть объяснения. Нервные окончания восстановились. Не сразу реакция на хирургическое вмешательство последовала. От лукавого речи такие. Два случая одновременно в одной палате. Это перебор. Как объяснить?
- Ни как, Павел Павлович. - Константин тер лоб рукой, словно это могло ему помочь.
- Кто он? О чем проговорился Алексей? Кто мог зайти в палату? - Он видел, ребята чего-то не договаривают.
- Я вечером делал обход. Все было, как обычно. Ничего подозрительного. Никаких чудес. - В голову не приходила даже самая неправдоподобная версия случившегося.
- Свободен. Дай я подумаю. Может, какая мысль придет. Ты подумай, может, что вспомнишь. - Павел Павлович задумался.
То, что произошло, могло произойти только ночью. Посещения запрещены. Кто ночью мог проникнуть в палату? Медсестра. Санитарка. Это.... Это же был он! Конечно, на этом этаже один медбрат. Ведь Алексей сказал "он", а не она. Мужчина. Новенький. На костыле, хромой. Других больше не было. Роман. До него подобное не происходило. Это с ним связано? Павел Павлович соскочил и направился в комнату Романа.
Роман утром, ровно в восемь часов, оставил пост возле дежурной медсестры и отправился в свою келью. Умылся холодной водой. Вскипятил кофе, достал с вечера принесенные бутерброды. Решил перекусить.
Что ни говори, древний бог, а жрать охота. Кто-то солнечным ветром питается. А ему хлеба с колбаской и сыром подавай. Боги тоже жаждут. А его божество, живот, особенно. Горячий ароматный кофе и бутерброды. Было от чего подняться настроению. Не плохо бы и подремать, но надо работать. Дверь его кельи распахнулась, и через порог влетел Павел Павлович.
- Павел Павлович? - Роман отодвинул чашку с кофе, бутерброд положил на чистый лист бумаги.
- Роман, это что?! - Главврач хотел немедленно получить ответ на самый главный сейчас вопрос.
- Это бутерброд. Крошки от бутерброда. Я сейчас приберу. - Вот, начал трудовую деятельность с нарушения. Есть обеденный перерыв, есть буфет внизу. Надо будет исправляться.
- Объясни, что это? - Врач сел на стул напротив медбрата. Смотрел на того, как следователь на подозреваемого. Нет, как на преступника. Вина казалась очевидной.
- Где, Павел Павлович? - Роман немного растерялся.
- Я тебя спрашиваю про тринадцатую палату. - Павел Павлович пытался объяснить, о чем речь.
- А чего там? Я заходил, судно больному подал. Все было в порядке. - Роман понял, расплата неминуема. Но признаваться не хотел.
- Я спрашиваю про больных. - Павел уточнял свой вопрос.
- А с ними что? - Роман делал вид, что ничего не понимает. Признаваться ему не в чем. Кто съел вишневое варенье? Так это кот, забежал случайно и съел.
- Что?! Анатолий, у него гангрена. Отступила. - Павел Павлович испытующе смотрит на своего собеседника.
- Ну, так, поделом этой самой гангрене. - Роман пожал плечами. Какое отношение ко всему этому имеет он?
- Алексей. У него паралич прошел. Что ты можешь сказать по этому поводу?
- Не могу знать. Нам не по чинам. Я не врач. - Полное непонимание.
- Не прикидывайся. Ромка, говори! - Павел Павлович начинал гневаться.
- Чего говорить? - Медбрат пытался держаться прежней тактики.
- Что ты там делал? - Настаивал главврач.