В оружейный он отправился не один. Вот еще не хватало таскать все на себе. Судовладелец он в конце концов, или погулять вышел. Нагрузил двоих моряков, каждый из которых ему в дедушки годился и отправил с богом. Правда, при себе все же оставил одного. Но этот из молодой поросли. Всего-то тридцати двух лет отроду. Ага.
Яков из пришедших вместе с Елисеем Макаровичем. На лицо чистый варнак. Рваное ухо и убрать грубо зарубцевавшиеся шрамы на лице, придающие ему звериный облик. В довершение суровый взгляд из под кустистых бровей. Вот так увидишь и сразу же тянет отвернуться или перейти на другую сторону улицы.
Вообще, странное дело. Использование «Аптечки» исцеляет раны так, что не остается и следа. Восстанавливает оторванные конечности. Даже если ее оторвало и забросило за сотни метров или разорвало в клочья. Но застарелые шрамы, успевшие зажить сами по себе, оставались в прежнем виде.
Без охраны Измайлову ходить теперь запрещают. Да он и сам не особо горит желанием форсить. Уж обжигался, хватит. Вообще-то, обычно его сопровождают двое. Но уж больно много накупили, пришлось на пролетке отправлять пару моряков. Он бы и сам направился с ними, но когда размышлял над дробовиками, в который уже раз подумал о бронежилете. Ну вот сколько можно откладывать на потом. Тем более, деньги сейчас имеются.
Ему припомнилось, что те же американцы во Вьетнаме пользовали бронежилеты из синтетики. От пули они не спасали, зато вполне противостояли осколкам, на которые приходилось порядка шестидесяти процентов всех раненых. Тут с синтетическими тканями и уж тем более кевларом откровенно плохо. Зато имеется шелк, и которого как раз в это врем и ладили первые броники для скрытного ношения.
Даже если сумеет уберечь от револьверной пули, уже великое дело. Если уж с ней справится, то с осколком и сам бог велел. При мысли об этом, он невольно помял грудь и провел по животу. Прилетало. Едва разминулся с костлявой. А так, глядишь одними только синяками и отделается.
И вообще, за такое очки надбавок полагаются. Или нет? Доспехи ведь давно известны По сути, это будет та же стеганка, только не из конского волоса, а из достаточно дорогой ткани. Не сказать, что запредельно. Но ему ведь не отрез на нижнее белье. Нужно будет уложить слоев пятнадцать. А потом еще и войлоком с обратной стороны проложить, чтобы смягчил удар.
Нужная лавка нашлась быстро. Оказался там и шелк. Не дешево. В пересчете, пять рублей за погонный метр. Купить решил с запасом, двадцать метров. Пусть лучше останется, чем не хватит. Тем более, что какое-то количество нужно будет выделить для тестирования.
Только уже расплатившись и практически полностью опустошив свой бумажник, досадливо крякнул. Поторопился. Он ведь лишь слышал об этом в разговорах. Его водитель он же охранник как-то рассказывал о вехах развития средств индивидуальной защиты новейшей истории. Ну да чего теперь-то.
Взглянув в окно, Борис тут же сделал стойку. Это судьба. Будь он проклят, если упустит такой случай. С женским обществом никаких проблем. Бордели в полном его распоряжении, причем различной ценовой категории. В дорогих девочки такие, что закачаешься. Но он всегда негативно относился к продажной любви.
На летней площадке таверны он приметил давешнюю даму. Широкополая фетровая шляпка, голубое пальто, под которым угадывалось клетчатое платье для прогулок. Вообще-то ноябрь месяц. Русских такой погодой не удивить, но чтобы испанцы обосновались на свежем воздухе… Однако вдова сидела и пила кофе, пребывая в полном одиночестве. Ах нет. Через столик от нее устроились двое мордоворотов. Очень похожи на волкодавов некой госпожи Москаленко.
— Любезный, а можно отправить нашу покупку в порт, на русскую шхуну «Газель»? — поинтересовался он у лавочника.
— Несомненно.
— Тогда так и поступим, — вручив ему доплату, которой должно было хватить за услугу с лихвой, произнес Измайлов.
— Чего удумал, Борис Николаевич? — недоверчивым тоном произнес Яков.
При этом он эдак ненавязчиво поел плечами и слегка прижал руки, лишний раз убеждаясь в наличии револьвера в плечевой кобуре. Ношение оружия разрешено везде. Такой уж мир. Но где-то оно должно быть непременно открытым. А где-то, афишировать запрещено. Вот как в Гранаде.
— Знакомую увидел, — кивая на окно, пояснил Измайлов.
— Не дело, — крякнув, выразил свое отношение моряк.