— Надеюсь на это, друг мой.
Надо следить за моими спутниками, ибо случайности не случайны! Мариэль молчала и только поглядывала на меня, но сразу же отводила взгляд, как только я смотрел на нее.
— Идем дальше.
Вскоре мы увидели пару разрушенных домов. Пятьсот лет назад в этом лесу существовало одно из самых сильных королевств. Перон славился своими мехами и свежим мясом. Это королевство заставляло парней по достижении совершеннолетия убивать в лесу монстра; чем сильней и опасней было чудовище, тем больше уважения получал юнец. Но животные долго терпеть не стали бы. Так и произошло. Однажды ночью королевство было полностью уничтожено, мало кто выжил. Но ходят слухи, что принц Чару Ра Перон смог сбежать. Вот и верь слухам, говорят, что никто не выжил, а потом оказывается, что есть слушок про принца. И кому верить? Непонятно! Но меня это не заботило, выжил — молодец, умер — сам виноват. Все в этом мире имеет вес, и есть та, кто его измеряет — Смерть. Если ты живешь на этом свете и еще не умер, значит, ты был для чего-то рожден: может, для великих дел, может, твое предназначение — толкнуть повозку с королем, которую без тебя не смогли бы осилить, и их убили бы разбойники, пойди они пешком. Этот король принес мир и процветание, и все из-за одного случая, который был заложен в тебя с рождения, и пока ты не выполнишь это, ты не умрешь. Так я думаю.
Мы подошли к сгнившим воротам, где не хватало одной двери. Зашли в город, и Мариэль чуть не упала в обморок. Везде лежали скелеты: мужчин, детей, женщин, стариков. Здесь было ужасное зловоние. Повсюду разлагались трупы. Дома полуразрушенные, везде потрепанные флаги с эмблемой солнца. Город отдавал временем, в котором он был погребен. Одна колокольня с огромным колоколом на вершине не утратила своего величия и оправдывала все молитвы, которые в ней зачитывали. Мы пошли дальше, проходя трупы (это были мародеры), которым было пару недель — ясно, почему воняет гнилью: почти голые кости с кусками гнилого мяса, в их черепах ползали черви, в желудках образовались опарыши. Мариэль с Седриком ускорили шаг — не привыкли они к этому. Я пошел за ними. Раздался смех.
— Мар, смотри.
— Свежий хлеб.
— Сегодня в Пероне! Не пропустите!
Город ожил и отдавал голосами из разрушенных зданий, на улице, возле нас. Мариэль с Седриком остановились и начали смотреть по сторонам, я положил руки на их плечи, встав между ними, и маленькими шагами двинулся вперед, заставляя их идти.
— Не смотрите по сторонам, — прошептал им. — Пусть они живут своей псевдожизнью.
Возле нас появились белые духи, которые бегали и веселились. В зданиях зажглись печи, где духи что-то готовили, на одной улице появился глашатай и возле него — толпа духов, он поднимал руку и говорил им, на что они делали так же. Мы минули улицы, проходя магазинчики, школы и лазареты, пока не добрались до замка, который потерял свое величие в песке времени: башни обвалились, осталась только одна, где держали пленников. Замок был разрушен, и, казалось, если в него войти, он рухнет.
Мы осторожно открыли двери; внутри было светло, потому что задней стены замка не имелось, из-за этого хотелось еще сильней убраться отсюда. Я посмотрел по сторонам и прислушался, опустил руку на пол и распространил дым по всему замку. Никого.
— Все чисто, — встал я с пола, давая понять, что можно расслабиться. — Иди, Седрик!
Здесь, а именно — на заднем дворе, рассталась с жизнью его жена. Мариэль встала около меня, а Седрик пошел вперед, к кресту, который я сделал после того инцидента; двор был усеян сгнившими цветами. Я создал в его руке букет синих тюльпанов, которые она так любила. И мы остались с Мариэль наедине, наблюдая на расстоянии, как Седрик сел на колени, что-то бормоча.
— Что с тобой вчера было? — прошептала Мариэль.
— Мгновение я был собой. Вот, что я имел в виду, когда рассказывал, что бываю не в себе, — я посмотрел в ее глаза, которые излучали непонятные мне чувства. — Ты испугалась меня?
— Нет, — она взяла меня за руку. — Мне стало грустно, когда я наблюдала за тобой. Из тебя исходила ненависть ко всему.
— Да, — я нежно сжал ее руку и улыбнулся, — ты права, я ненавижу весь мир, но Седрик показал мне другую сторону, в которой не существует слова «ненависть», я пытался все забыть. Однако это не помогло мне.
— Может, — она встала передо мной, — тебе и не надо было пытаться забыть это чувство?
— В каком смысле?
— Ты только вскрывал еще не зализанные раны. Ты сказал, что Седрик пожелал, чтобы ты защищал его, но он не просил тебя забывать про твою месть.
Я дрогнул, ведь она была права: я пытался заковать самого себя в кандалы, которые и так прогнили после столетий скитания. Я медленно повернулся к Мариэль и посмотрел в ее прекрасные глаза. Она не понимала, что происходит. Я нежно сжал ее руку, моя ладонь уже была на ее левой щечке. Не знаю, что на меня нашло! Она отвела взгляд в сторону, но руку не убрала, вся покраснела и закрыла глаза.
ЧТО Я ДЕЛАЮ?!
Раздался бой колокола, я быстро пришел в себя и убрал руку. Мариэль стояла шокированная, да и я сам был не меньше поражен. Мы понимали: это неприемлемо, и нам нельзя было заходить дальше.
— Что это? — прибежал Седрик. — Кроули?
— Да, — помотал головой, приходя в себя. — Это колокол?
Я быстро побежал к выходу, как и мои спутники. Выйдя, вдали мы увидели колокольню, где виднелось черное пятно с человеческий рост и било в колокол.
— Быстро в башню! — приказал я Мариэль и Седрику. — Держи, — протянул королю клубок черного дыма, — Если будет опасность, сожми его, и я приду! И вот еще, — я создал каждому меч, и они убежали.
Они без лишних вопросов вбежали в дверь справа от главного входа.
Пятно спрыгнуло с колокольни и нырнуло в город. Я пошел за ним с созданным мечом громовержца. Так, если это Муран, то нужен или огонь, или молния: его надо жечь, иначе он будет восстанавливаться. Ну, или изрубить его до такого состояния, чтобы он не мог выжить.
Духи все так же ходили и занимались своими делами. Я аккуратно перешагивал ямы в мощеной улице, смотря по сторонам. Прямо на меня шел парад духов. Я вошел в него, как ни в чем не бывало, но мой обзор закрыло белой пеленой. Сложил руки вместе, чтобы зачитать заклинания и развеять их. Но увидел два желтых светящихся глаза, которые было хорошо видно в это дурдоме. Из меча хлынул поток молний, я махнул им, и все озарилось голубым цветом. Молния прошлась по всей улице, оставляя за собой обожжённый тротуар, однако духи все также шли. Глаза пропали, я снова сложил руки и зачитал заклинания.
— Сервамп, прими души твоих созданий, которые похожи на тебя, возьми их и определи, кому какая дорога уготована. Стих седьмой! Раскаяние.
Улицу осветил белоснежный свет, все духи на улице завыли и начали исчезать. Один из них, мужчина средних лет, рассыпался, пока бежал. Мне стало смешно, но после этого из него вылетело черное пятно, которое я не смог разглядеть. Я не успел вовремя среагировать, и удар пришелся мне в голову; меч громовержца рассеялся, меня откинуло, но я смог поставить себя на место с помощью черного дыма.
Призраки пропали, в глазах все мутнело, я зашатался. Голова оказалась в крови от небольшой раны. Протерев глаза, я, наконец, смог увидеть своего таинственного обидчика. Это был Муран, но строение его тела, кроме ног и головы, было как у человека: зубы как иглы, выстроенные в ряд, голова волка, тело все в черной шерсти, когти, два метра роста. Он встал на четвереньки и кинулся на меня. Я махнул рукой, и перед ним исчезла земля. Он остановился, но я уже оказался возле него и ударил в лицо рукой в перчатке от доспехов Неразрушимого. На самом деле я сделал иллюзию из дыма, и Муран поверил, что земля перед ним исчезла. Он влетел в двухэтажный дом. Мои ноги подводили меня из-за раны и потери крови, в руке появился меч громовержца, и я выстрелил молнией в дом. Он окрасился в голубой цвет, весь дымился. Крыша дома как будто взорвалась от снаряда, но это было не так: оттуда вылетел Муран и спикировал на меня. Я топнул, из земли вылетел черный шип из дыма, окутанный в огонь, который был направлен на него.