– Давай каждого по бутылке, – потребовал Трагерн, опьяневший от одного перечня. – И еще какого-нибудь сладкого для дамы.
– Для дамы есть орвието сорта «аббокато», замечательное сладкое золотистое вино…
– Давай, неси-неси…
Дик молчал. Разговаривать ему не хотелось. Он лишь слегка наклонился к Серпиане и спросил:
– Может, ты предпочтешь заказать что-нибудь другое? Он так по-хозяйски распоряжается…
– Пусть. Я с удовольствием поем то, что подадут.
Он не удивлялся ее задумчивости, ее смятению и грусти. Она пыталась разобраться в себе, как и он. Но у девушки ее чувства к жениху вызывали больше сомнений, чем у Герефорда – его чувства. Теперь он точно знал, как относится к Серпиане – или Йе-рел, уж как угодно – и чего хочет от нее. Но видел, что она в себе сомневается.
Молодой рыцарь помнил ее слова: «Мы выбираем супруга один раз и на всю жизнь» – и понимал, что никакие силы не изменят ее стремления сперва разобраться в себе, а потом уже решать. Девушка не позволяла себя обнимать, сторонилась поцелуев, о большем и речи не было, и Дик перестал делать попытки. Он обходился с ней ровно, ласково и пытался оказывать любые знаки внимания, какие только приходили ему в голову, но ни на чем не настаивал. «Не делай ее выбор еще более сложным, – говорил он себе, когда так хотел обхватить эту гибкую тонкую талию, погладить плечи. – Держи себя в руках».
Он отправил Трагерна спать на конюшню, а Серпиану уложил на единственную в комнате кровать. Раньше они легли бы вдвоем, но теперь он устроился на полу и долго не мог уснуть. Слишком там было жестко и непривычно.
Глава 5
Королю не спалось, а потому он не дал отдохнуть своим людям. Ричард направлялся на север, видимо, полагая добраться до купеческого тракта, проходящего по северной границе Веронской марки. Там легче было затеряться. Впервые оставшись без войска (прежде, даже пускаясь в рискованные авантюры вроде прогулки по Италии в одиночку, то есть с маленьким отрядом рыцарей, государь знал, что в случае необходимости ему есть на что опереться – армия не так далеко), король понял, что и с ним может случиться несчастье.
Это открытие поразило его не на шутку. Прежде небо было таким ясным, а солнце – таким теплым и ласковым, но теперь оно смотрело с небес не без угрозы. Государь Английский гнал свой маленький отряд почти без передышки, он стал беспокойным и нервным. Ричарду и в самом деле захотелось выглядеть незаметнее. Он больше не надевал одежд со своими гордыми гербами, слугам и оруженосцам тоже приказал поснимать расшитые сюрко. Ему казалось, что он ничем не отличается от обывателей-итальянцев или путешественников.
Государю Английскому и в голову не приходило, что оружием и доспехами он выделяется в толпе, как прокаженный с колокольчиком, – дорогой одеждой и обувью, арабским жеребцом и изрядной свитой, манерами, в конце концов.
Миновав Триесте, он решил, что надо непременно раздобыть разрешение от местного сеньора, как это делают купцы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Вряд ли поверят, что этот рослый, явно богатый путешественник со свитой – торговец, но, может, увидев хозяйский разрешающий знак, не станут присматриваться? Быть может. Но как же получить это разрешение?
Явиться к местному сеньору? Ну нет. Назвать себя нельзя, потому что владетель Горица, хозяин этих земель, состоит в близком родстве с фамилией Конрада де Монферра… Это ж как много у него родственников, уму непостижимо!… Может, назваться другим именем? Тоже нет. Сеньора не обманешь. Высшая знать слишком немногочисленна, здесь как в небольшой деревне – все всех знают, и вряд ли удастся кого-то обвести вокруг пальца. Только еще больше насторожатся.
Ну хорошо, нельзя так, можно иначе. Зачем существуют слуги? Правильно, чтобы прислуживать, угождать и решать проблемы хозяев. А если при этом слугам приходится рисковать жизнью… Что ж, такова их доля.
Одному из прислужников короля был вручен перстенек с огромным рубином, имеющим форму сердца, – дорогая вещица, от которой у любого графа глаза разгорятся. Рубин, вставленный в оправу, имел густой кроваво-красный оттенок и был знаменитым индийским камнем из Пегу, который английскому правителю продали пизанские купцы. Стоил он изрядно, и Ричард очень надеялся, что жадность сеньора из Горица перевесит его же любопытство.
В первый момент, когда слуга садился в седло резвого конька, ощупывая дорогое кольцо, повернутое камнем к ладони, его, конечно, посетила заманчивая мысль о том, что неплохо бы сделать ноги. Ну их, этих сеньоров, пусть разбираются сами. Однако слуга, владеющий подобной драгоценностью, вызовет столько подозрений, что любой власть имущий почтет своим долгом засадить его в подземелье и добиваться подробного рассказа – как, когда и у кого. А узнав правду, повесит хотя бы просто в назидание собственным слугам. Нет уж, тут поневоле будешь честным.
До Горица скакать и скакать…
Замок Горица стоял на берегу реки, на скальном основании, его окружал неглубокий ров, с огромным трудом выдолбленный в камне. Разумеется, никто не взялся бы долбить скалу, если б там уже не было хоть какой-нибудь выемки, облегчающей труд. И в самом деле, скалу, на которой возвели замок, окружало несколько изрядных промоин, по которым весной и осенью в реку шла вода. В некоторых местах их пришлось лишь чуть-чуть углубить.
По мосту слуга перебрался благополучно, дальше его остановили, и объяснения, что он пришел от своего господина по делу к местному владетельному графу, не помогли. Пришлось уточнить, что он явился за разрешением на проезд по землям.