Финал 1962 года был последним, перед которым исполнялись государственные гимны стран-участниц. Журналисты обратили внимание (сразу или придумали потом?), что португальцы слушали мелодию спокойно, а Жермано улыбался во весь рот. Лица же мадридцев были напряженными и даже хмурыми.
К 24-й минуте Жермано уже впору было плакать. 35-летний Пушкаш расправлялся с ним, как с мальчишкой. Ференц забил два мяча, а отвечающий за него Жермано ничего не мог поделать; он даже проигрывал Пушкашу в скорости и поворотливости! Испанский венгр забил два похожих мяча метров с пятнадцати-шестнадцати: сначала с передачи Ди Стефано, а затем с подачи Дель Соля.
Эйсебио: Испанцы играли с таким выражением на лицах, что казалось: для них победа в этой встрече — вопрос жизни!»
«Бенфика» отыгралась до-в6льно быстро — к 35-й минуте счет стал 2:2 (Агуаш и Кавем). И тут снова началось! Пушкаш забиваете третий раз, а за оставшееся до перерыва время мадридцы могли забить еще дважды.
Эйсебио: «Мы были уверены, что в перерыве получим взбучку от Гуттманна. Но наоборот! Он только подбадривал нас, говорил, что мы уже победили, что «Рвал» сейчас остановится, у его возрастных игроков иссякнут силы. Бела сумел успокоить даже растерянного Жермано, который не знал, куда деться от стыда. Тактическое замечание было только одно: Кавем должен играть вплотную с Ди Стефано, чтоб тот не мог сделать ни одной передачи. И тогда им конец!»
Гуттманн: «Ребята в первом тайме даже перевыполнили план. Я рассчитывал, что мы сможем выиграть матч, если проиграем в первой половине не больше двух мячей (каково, а? — Б.Т.), а проиграли всего один…»
В начале второго тайма Колуна сравнял счет, а затем начался бенефис Эйсебио. Он забил «всего лишь» дважды — с пенальти, который сам и заработал (фолил Ди Стефано!) и с игры, но что он вытворял!
Эту игру называют еще «матчем дальних ударов» или «ночью длинных мячей»: гол Кавема — единственный в этой встрече, забитый из вратарской площади. Все остальные, за исключением пенальти, разумеется, были забиты ударами со средней и дальней дистанции.
… Был в этой встрече уже при 5:3 в пользу «Бенфики» любопытный эпизод, когда судья Лео Хорн расценил падение Ди Стефано в штрафной площади лиссабонцев как нырок и пенальти не поставил. Это судейское действие (или бездействие) голландца Хорна Пушкаш потом сваливал на Гуттманна: «Этот Лео Хорн не засчитал наш чистейший мяч на «Уэмбли» (Пушкаш имеет ввиду знаменитую венгерскую победу 6:3 осенью 1953 года. — Б.Т.), а вчера не поставил два верных пенальти в ворота «Бенфики». Услужил своему старому другу Беле Гуттманну!»
К слову, за незасчитаный мяч в матче Англия — Венгрия Хорн в свое время извинился и ошибку признал, что говорит о его порядочности. Что до дружбы с Гуттманном, то Хорн и Гуттманн поддерживали дружеские отношения еще с энехедских времен (вот уж действительно Бела знал всех и вся!). Четверть века, однако. Обвинения Пушкаша Хорн даже комментировать не стал…
После матча Эйсебио подошел к Пушкашу и предложил обменяться футболками. На этого паренька Ференц зла не держал и согласился. Журналисты усмотрели в этом обмене символический смысл — одна эпоха заканчивается и начинается новая!
«Бенфика», победившая подряд испанских грандов — «Барселону» и «Реал», претендовала, казалось, на роль нового лидера в европейском в футболе. И в следующем году лиссабонцы снова играли в финале КЁЧ, но под руководством другого тренера — Фернандо Риеры.
«ПРОКЛИНАЮТЕБЯ…»
На возможность ухода по окончании сезона Гуттманн намекнул еще на пресс-конференции перед второй игрой с «Тоттенхэмом». Да что там намекнул! Сказал открытым текстом, что продолжение работы в «Бенфике» зависит от результата КЕЧ — в случае невыигрыша уйдет однозначно, а если победят, то, может быть, останется. На новых условиях, которые он поставит новым людям.
Дело в том, что еще в начале марта клуб получил нового президента. Вместо Маурисио де Брито у руля встал Фезас Витал (неприятная шпилька с оплатой гостиницы хронологически состоялась уже при Витале), который посчитал нужным сразу проявить «твердость».
Когда Гуттманн после чествования игроков «Бенфики» на приеме у главы государства высказался в духе, что «трудновато будет теперь руководить четырнадцатью «коммендатори» (кавалерами госнаград. — Б.Т.)», да и он, Бела, подзадержался в клубе дольше обычного, руководство «красных» отреагировало быстро. Сообщили, что выдвинутые тренером Гуттманном новые материальные условия неприемлемы (цифры не оглашались), и на всякий случай предварительно договорились с чилийцем Риерой.
Гуттманн посчитал себя оскорбленным и обиженным. Он ведь ещё не обговаривал с правлением изменение условий контракта, но полагал, что они должны быть пересмотрены в сторону увеличения содержания. И разве он этого не заслужил?
Бела во всеуслышание объявил об уходе и в сердцах при свидетелях произнес свое знаменитое проклятие: «Отныне сто лет не видать «Бенфике» победы в КЕЧ!»
Очередь на подписание Гуттманна выстроилась сразу же. Используя «географическое положение», первыми втот же день прибежали гонцы из лиссабонского «Спортинга». Они сулили Беле все материальные блага мира (как в песне Высоцкого: «…будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин…»): неслыханную по тем временам зарплату, новый дом, роскошную тачку с персональным водителем… Гуттманн отказался, он не мог представить себе; как будет выводить на поле чужую команду против своей, им же созданной. «Нет, ребята, ни за какие деньги». Оказалось, что понятие «семьья «бенфикистас» гораздо ближе заезжему тренеру - профессионалу, чем некоторым членам той самой семьи! А заманчиво было, приняв «Спортинг», утереть нос «красным» на домашней португальской арене. Но «профессоре» мелочным не был…
Гуттманн уехал в Уругвай и ненадолго возглавил «Пеньяроль». Бела отправился за океан выигрывать другой международный трофей — Кубок Либертадорес (KЮАЧ) с перспективой сразиться с «Бенфикой» в матчах за Межконтинентальный Кубок.
В финале КЮАЧ «Пеньяролю» противостоял «Сантос» без травмированного Пеле. Уругвайцы, проиграв бразильцам в Монтевидео, сумели выиграть в Сан-Паулу. К третьей, решающей встрече подоспел Пеле, и «Пеньяроль» был бит со счетом 3:0. Арбитром игры на нейтральном поле в Буэнос-Айресе был специально приглашенный из Европы Лео Хорн, но уругвайские «гуттманновцы» никаких преференций не получили…
Бела вернулся в Вену и решил маленько отдохнуть. Тогда и состоялись его разговоры с Енё Чакнади, вылившиеся в книгу «Бела Гуттманн стори». Он много чего порассказал о взаимоотношениях в различных клубах и о клубных руководителях. Кстати, лучшими функционерами Гуттманн считал правление «Пеньяроля»: «За свою двадцатипятилетнюю тренерскую карьеру я только один раз встретил безукоризненно порядочную и профессиональную клубную верхушку. В Монтевидео, в «Пеньяроле». Мне было очень жаль, что я не смог принести трофей этим людям…»
ПОПЫТКА СНЯТЬ СОБСТВЕННОЕ ПРОКЛЯТИЕ
Пребывание Гуттманна в Вене не осталось незамеченным. Бывший игрок «Аустрии», хороший знакомый Белы Йозеф Вальтер осенью 1963-го был назначен тренером сборной Австрии. Вальтер попросил Гуттманна помочь ему. Вообще-то, Вальтер, энтузиаст и модернизатор, хотел поначалу сосватать Белу в «Аустрию», но тот отказался. Помочь старому приятелю в сборной, находящейся в глубоком игровом кризисе — другое дело. Гуттманн решил работать бесплатно, дабы не испытывать никакой зависимости от OFB (Австрийского футбольного союза). Все организационные вопросы, включая стратегические — реформирование структуры местного футбола, решал Вальтер, а Бела занимался исключительно футбольным делом — подбором и тренировкой игроков. Сборная Австрии-64 под руководством Вальтера и Гуттманна провела пять матчей, проиграв всего один — уругвайцам, зато победила венгров, югославов и сборную СССР. Пресса комментировала результаты скептически и поругивала тренерский дуэт за невыразительную игру.