Пока он убеждался в целостности костей, Айминь раскрыла глаза и возмущенно воскликнула:
— Если я лежу без сознания, это не значит, что я беспомощна. Убери руки!
— И что ты кричишь? Я лишь хотел проверить, нет ли у тебя переломов.
— Сама разберусь, — фыркнула она и попыталась вырваться, но совершив резкое движение, застонала и охнула.
— Где болит?
— В боку слева, — указала Айминь.
— Я проверю, так что буду трогать, — предупредил он. Девушка хотела отпрянуть, но снова поморщившись, прекратила сопротивляться. Жора надавил пальцами на ребра и, применив истинное зрение, сказал: — Ничего страшного, небольшая трещина. Сама сделаешь повязку вокруг туловища или мне позволишь?
— Нужно туго затянуть?
— Да.
— Тогда ты перевязывай, — сказала Айминь и неожиданно замерла в нерешительности пытаясь понять, как бы ей раздеться так, чтобы ничего не показать из женских прелестей.
Костюм кайтайцев обычно состоял из длинной рубахи, доходившей до середины бедра, которая выпускалась поверх брюк, а сверху надевался тонкий кафтан до колен и подвязывался широким поясом-кушаком. Женщины, достигшие зрелого возраста носили длинные платья-халаты до земли, а девушки-воительницы вместо мужской рубахи использовали платье-тунику ниже колен с разрезами вдоль бедер, которая накрывала обтягивающие штаны. Но серая одежда Айминь выглядела слегка иначе: во-первых, верхняя часть запахивалась, как традиционные платья-халаты и на бёдрах имелся разрез, как у воительниц в туниках, а во-вторых, на ногах не носила штанов или брюк, только высокие шнурованные сапоги выше колен, сильно напоминающие ботфорты.
Жоре стало интересно, а есть ли у неё нижнее белье и бюстгальтер? Как оказалось, ничего подобного она не носила, поэтому густо покраснев, спустила верхнюю часть платья до самой поясницы. Он присел за её спиной и начал туго бинтовать туловище чистой тканью. Завершив лечебную процедуру, он позвал Шико, которого ранее отправил в заросли.
— Можешь выходить.
— Наставник, вы завершили помогать тёте Айминь?
— Да, иди сюда, — ответил Жора.
Парень приблизился вплотную и шепнул:
— А у неё красивая грудь?
— Не знаю, я сидел за спиной, — с усмешкой сказал Жора и наблюдал разочарование на лице Шико. — Ты что никогда голых женщин не видел?
— Однажды застал Тай в бочке с водой, но она так раскричалась, что я быстро выбежал, — смутившись, ответил парень.
— Доберёмся до города и заглянем в бордель, — решил Жора.
— Куда?
— Там где есть женщины, занимающиеся плотской любовью за деньги.
— Наставник, в княжестве запрещены подобные места, — воскликнул Шико.
— Ты серьёзно? А с кем же мужья изменяют женам?
— Мужчина может иметь трёх жен и много наложниц, — сообщил парень и добавил: — Мой дядя часто запирался с молодыми воительницами для проведения личных тренировок, а потом они раскрасневшиеся выходили из его покоев и шушукались. Если девушка беременела, он выдавал её замуж за какого-нибудь рядового представителя клана. Но обычно они пили особые зелья и, поболев несколько дней, возвращались в строй. Воительницы утверждали, что благодаря не рожденному плоду поднимались на новую ступень. Дядя часто подходил к маме, но она его прогоняла, говоря, что не занимается культивацией и ей не нужно повышать ранг.
— Красотка! — Жоре понравилось поведение Фуджини-фиота. Можно сказать, он проникся к ней уважением. — Ладно, пора идти обратно. Собирайся.
— Я никуда не пойду, — заявила Айминь. — Я до сих пор не получила того, что хотела, и без духовного зверя не могу вернуться.
— Тебе мало одного падения?
— Но сейчас нас двое, — воскликнула она.
— Трое, — заметил Шико, но она отмахнулась и сказала:
— Ты не в счёт.
— Айминь, ты понимаешь, что ранена и не сможешь сражаться?
— Но ведь ты здоров!
— Мы вернулись к тому, откуда начали, я не собираюсь убивать грифона. Я сюда пришёл только по просьбе Фуджини, чтобы спасти тебя из его когтей. Твоя шкурка почти не пострадала, так что я выполнил поставленную задачу. Ты действительно хочешь погибнуть? Какая в этом необходимость?