– Я, – отозвался матрос и тут же поспешил откреститься, ткнув в Бориса: – Но по вам вчера стрелял не я, а вот он.
Капитан глянул в его сторону, чуть склонив голову набок. Потом перевел взгляд на здоровенного детину с боцманской дудкой на груди и подбородком указал на пленника. Тот коротко кивнул в ответ и вразвалочку подошел к Измайлову.
– Ты стрелял? – уточнил унтер на английском, ну или все же боцман.
В инкубаторе их разводят, что ли? Какого боцмана ни возьми, все как на подбор. Непременно человек-гора, косая сажень в плечах.
– Я, – ответил Борис.
А чего открещиваться? Тут всяк и каждый с радостью ткнет в него пальцем. Ч-черт! Зря он все же избавился от оружия. Понятно, что при выходе их обыскали, но ведь можно было и не выходить. Хотя бы одного прихватил с собой, и уже не так обидно. Стало страшно. По-настоящему страшно. И уж тем более после того, как разок заглянул в бездну. Причем опыт был болезненный. По спине прошла волна противного холодка.
– Пошли, – вновь кивок.
Развернулся и пошлепал в сторону мостика. Сердце забилось отчаянной птицей в клетке. Но Борис все же взял себя в руки и направился следом за капером. Успеет еще совершить нечто отчаянное и сумасшедшее. Тот факт, что ему сразу не съездили по сусалам и не потащили на мостик бесчувственную тушку, обнадеживал. Не сказать, что сильно, но все же.
– Суть покажи, – потребовал капитан, едва Измайлов оказался перед ним.
Выделываться не стал. Уж этим-то грохнуть его – как два пальца об асфальт. Предъявил характеристики к осмотру, по-прежнему продолжая скрывать дар и завязанные на него умения. К сожалению, укрыть больше ничего не получалось.
– Не впечатляет, – резюмировал капитан. – Точно стрелял ты или тебя просто решили подставить?
– Подставить меня тут каждый рад, – хмыкнул Борис.
– Есть повод?
– А по мне не видно, что я чужак?
– Рекрутированный?
– Если можно так сказать.
Говорил Борис на английском, и капитан с легкостью перешел на этот язык. Причем все указывало на то, что он ему родной. И это совершенно не радовало. Все, что Борису доводилось слышать о бриттах, воняло тухлятиной. К слову, ему еще повезло, если можно так выразиться, что рекрутировали его не англичане. На борту британских кораблей такой матрос – вообще бесправное существо и находится чуть ли не на положении раба.
– Где научился так обращаться с пушкой?
– Отец охотник. Стреляю хорошо.
– Винтовки и револьверы у тебя как раз не очень.
– После посвящения ушел в море, а тут все больше из пушечки.
– Где ходил?
– В разных местах.
– Ладно. Ко мне в команду пойдешь?
Хороший наводчик на корабле – это находка. А на капере – так и вдвойне. Согнать с палубы команду, вынудить замолчать орудия – и все, судно, считай, захвачено. Собственно, поэтому эта братия и не пользует бронебойные снаряды, а только гранаты. Впрочем, об этом уже говорилось.
– Какие условия?
– Стандартные для наводчика. Двойная доля опыта и трофеев.
– Одна доля трофеев. Отдельная каюта, пусть конура. Согласно Сути я не в команде. Договор – до окончания войны с Францией, но не больше чем на год. Ну и подъемные. А то я голый, как папуас.
– Не прогадаешь? И по опыту, и по деньгам серьезно потеряешь.
– Я условия озвучил. Устраивают – подписываем договор. Не устраивают – отпускай.
– А ты уверен, что я тебя отпущу?
– Я вашей крови не лил. Ни о раненых, ни о убитых Эфир не сообщал. С чего бы вам меня убивать?
– Джек.
– Я, сэр, – отозвался боцман.
– Пусть собирает свои пожитки и тащит свою задницу на «Розу».
– Да, сэр. Пошли парень.
Н-да. Ну вот он и пират. Сиречь капер. Ладно. Разберется еще с этим. Главное, что жив и здоров. А там – были бы кости, мясо нарастет.
Глава 26
На волосок
Крейсер явно их нагонял. Еще немного, и он откроет огонь. «Роза» шла под всеми парусами, вдобавок к этому нещадно выжимая из машины все, на что она только способна. Но, несмотря на это, дистанция медленно, но верно сокращалась. Крейсерский калибр для их деревянной парусно-паровой яхты – это более чем серьезно.
Радовало только одно: до меткости Бориса им все же далеко. Правда, на этом хорошие новости заканчивались. Преимущество у противника буквально во всем. Артиллерия, скорость, стальной корпус и раза в три – численность экипажа.
– Узлов двадцать выдает против наших пятнадцати, – дернув уголком губ, констатировал боцман.