— Пришли. Ногами. А где, самим хотелось бы знать. Но мы точно в Заброшенных землях.
— В Заброшенных землях⁈ — недоверчиво воскликнула боярыня.
— Этого не может быть! — категорично заявила Лобанова.
А баронесса молча вздернула бровь, показывая степень своего скепсиса.
— Да мне собственно плевать, верите вы мне или нет, — усмехнулась Рогнеда. Опухли молодые, без пригляда! Забыли, как коридоры драили! Ладно, Дашка — она целитель. А эти-то две, куда хвост распушили? Хотя, она уже не курсант, а они не в Академии. Тут разговор равных с равными. Просто раздражает, что она ничего не может понять в записях Раевского. Гад такой! Не мог убрать, чтоб не вводить в соблазн и расстройство!
— И кто представил нам помощь и убежище? — с некоторым напряжением спросила княжна Лобанова, – Не хотелось бы оказаться в заложниках у враждебного рода.
— Федор, — отозвалась Зоряна.
— Раевский, — вторила ей Рогнеда.
— Этот грубый, невоспитанный простолюдин⁈ — скривилась Белозерская, — Только то, что мы в Заброшенных землях остановило меня, и я не попросила господина Адеркаса распорядиться выпороть этого мальчишку!
— Этот грубый, невоспитанный простолюдин, — яд и сарказм буквально переполняли голос Рогнеды, — Спас жизнь нам с сестрой. А затем и вам. Притащив тебя, Даша, сюда на руках. Если бы не он, ты бы лишилась источника. В лучшем случае. В худшем, ваши кости растащили бы по лесу твари Заброшенных земель. Я знаю, — взгляд старшей княжны Бежецкой заледенел, — Как ты, Дарья, относишься к людям ниже тебя по положению. Но чувство благодарности никогда не было чуждо благородному роду Белозерских.
Щеки Дарьи, несмотря на болезненную бледность, вспыхнули румянцем. А Рогнеда перевела взгляд на прикинувшихся тихими мышками у стойки с оружием княжну с баронессой.
— Наташа, — она уставилась на Лобанову, — ладно, Адель, мы с ней чистые боевики, но тебя же готовят, как контрразведчика. Неужели тебя ничего не смущает?
Княжна нахмурила лоб, задумавшись. Аделина тоже, прищурив взгляд, задумчиво обводила комнату взглядом.
— Он не простолюдин! — спустя мгновение выдала Наталья. Обведя комнату взглядом пояснила, — Если все это принадлежит Раевскому, он точно не простолюдин! И герб. Это же его герб? — она кивнула на гитару, где на деке красовалось незнакомое крылатое существо с мечом в лапах. К всеобщему удивлению девушек, Рогнеда пожала плечами:
— Не знаю. Он не говорит. Но и не отрицает. Но то, что Федор здесь хозяин, это точно.
— Так может, он чужое присвоил? Хозяин сгинул, а он завладел подло, — Дарья до последнего цеплялась за свою мнимую правоту.
– Нет, — мотнула головой обычно молчаливая Аделина, и все уставились на нее. — Оружие, — она кивнула на стойку, — Оно использовалось. Часто. И у нашего проводника мозоли. Вот здесь, — девушка показала на грубую кожу на указательном пальце, и все посмотрели на такую же у себя на руке. Фехтование — обязательная к изучению дисциплина для детей из высшего общества. Хольмганг[i] никто не отменял. Поединок — единственная возможность решить вопросы чести. И использования дара или артефактов на нем не допускалось. Так повелось испокон веков. Слишком опасны и смертоносны маги в битве. Это все рано, что проводить дуэль на крупнокалиберных орудиях. Поэтому и принято биться только холодным оружием без использования защиты.
– У него такие на обеих руках, — продолжила баронесса, — Я еще в тайге заметила. Подумала, это от работы.
Наталья сморщила носик. Ей было стыдно и обидно, что такую показательную примету заметила подруга, а не она, которую учили в Академии обращать внимание на любую мелочь. Ее извиняет только то, что ей было плохо и она находилась среди друзей. Хотя, положа руку на сердце, не извиняет, но как же трудно себе в этом признаться! А Дарья недовольно прикусила губу, упрямо мотнув головой:
— И все равно, я ему не доверяю!
— Это твое право, Даша, — Рогнеда резко поднялась, — Но вот что я вам скажу, — она обвела серьезным взглядом подруг, — Мы в Заброшенных землях. В княжестве мятеж. Неизвестно, что с нашими родными и близкими. Сейчас мы целиком и полностью зависим от Федора. Поэтому, прошу умерить свою спесь. Дарья, тебя это особо касается!
Боярыня недовольно поджала губки. Она хотела что-то ответить, как снаружи раздался шум, а спустя мгновение распахнулась дверь, и в комнату ввалился Раевский, на ходу скидывая с себя окровавленную рубаху.
— Федя, ты ранен⁈ — первой от неожиданности очнулась Зоряна, подскочив к нему. Наверное, потому что она больше всех ждала возвращения парня. Каждый миг, каждую минуту надеясь его увидеть.
Раевский как вкопанный встал, недоуменно оглядывая уставившихся на него девушек. Потом, видимо, вспомнив, что он сам разрешил пользоваться его комнатой, кивнул:
— Здравствуйте, сударыни. Приношу извинения за свой вид. Не ожидал, вас здесь увидеть, — он слегка улыбнулся, — Зоряна, не переживайте, это не моя кровь. А теперь, еще раз прошу меня простить, мне нужно в душ.
Не обращая внимания на недовольное шипение Белозерской, он стремительно прошел к шкафу, достал сверток с халатом и бельем и направился из комнаты. Уже в дверях, остановившись, обернулся:
– Рогнеда, Зоряна, ваш отец жив. Сейчас в Або в ставке Великого Князя, — лица девушек осветились радостью и облечением, — Княжна, — парень посмотрел на Наталью, напряженно замершую с прямой спиной, — Ваш отец там же, — Лобанова благодарно кивнула головой, ее глаза предательски заблестели. — Боярыня, баронесса, к сожалению, о Ваших родственниках выяснить ничего не удалось. Но думаю вскоре все проясниться. Через неделю мы уходим. Будем пробиваться в Або. Тут оставаться не безопасно.
[i] Поединок, дуэль
Глава 14
До этого или этой Або, будь оно не ладно, больше двух тысяч верст. Причем две трети пути проходит по территориям, захваченным интервентами и союзными им родами. Пройти там отряду в тридцать человек задача не реальная. Нужен транспорт. Нужны документы, дающие право свободного перемещения. Еще и девушек как-то прятать придется. Нам с гвардейцами проще. Мы люди маленькие, никому не интересные. А вот пять юных аристократок из знатнейших семей княжества и барон Адеркас с ними, личности известные и довольно приметные. Все-таки девицы красавицы редкие и внимание привлекать будут, как пить дать. Хоть замотай их в рванину и в грязи вываляй. Осанку, движения, взгляды не спрячешь, там в каждом жесте за версту виден не один десяток поколений благородных предков.
Еще и побег мятежных охотников, после которого у оккупантов под ногами в самом буквальном смысле начала гореть земля, не упрощали задачу. По всем дорогам и проселкам рыскали усиленные патрули интервентов, забредающие практически до брошенного города. Я пару раз выходил на охоту за свежей дичью и оба раза вместо добычи натыкался на эллинов. Спасало только то, что противник абсолютно не знает местности и специфики аномалии. Потому и передвигались захватчики довольно крупными отрядами, держась разведанных, проторенных путей. Несколько раз попадались следы схваток таких отрядов со зверьем Заброшенных земель. В общем, жилось на чужой земле завоевателям не просто. А будет еще хуже. В этом я уверен.
Только нам от этого не легче. Уходить надо точно. Три десятка мужиков и пять женщин, бездельничающих в тесном замкнутом пространстве, это даже не пороховая бочка, это что-то сродни термоядерному заряду, который неизвестно когда рванет. И не остановит взрыв ни чувство долга, вбитое на подкорку, ни клятвы, ни авторитет командира, ни пиетет перед аристократией. Просто потому что рано или поздно природа возьмет свое. Уже начались первые мелкие конфликты. Как среди гвардейцев, так и между подружками. Ничего серьезного, бытовые мелочи. Но это первые звоночки. Против нас еще и время играет. Чуть-чуть и насупит осенняя пора с распутицей и ночными холодами. Тянуть дальше некуда.
Я, Гуннар и Рогнеда уже больше четырех часов сидим над картами и решения не видим. Они не видят. Я вижу. Но оно мне не нравится. Сейчас предо мной нелегкая дилемма — спасти людей и стать лакомой добычей для всех родов, или бросить их, обрекая на смерть. Чертовски отвратительный выбор. Правильно, конечно, следовать второму варианту. Что гвардейцы, что аристократки мне никто. Зоряну с Рогнедой будет жалко — хорошие девочки. На остальных плевать. Гвардейцы должны быть готовы умереть за своих господ. Служба у них такая. А спасенная ими высокомерная троица никаких чувств у меня не вызывает. Ни хороших, ни плохих. Они мне совершенно безразличны. Разве что имеет место легкий интерес молодого тела к симпатичным особям противоположного пола. Но такие вещи я контролирую.