— Погоди, дружище! — я придавил голову огромного черного волка к земле, получив в ответ тихое недовольное рычание. Лютый прибился ко мне зимой. Не знаю, что он не поделил со стаей, но сцепились они насмерть. Если бы не я, порвали бы его. А мне просто понравилось, как он бился. Стоял окровавленный, на подкашивающихся лапах, оскалив клыки, израненный, понимающий, что следующая свалка будет для него последней. Но гордый и не сломленный. А его соперники кружили вокруг поджав хвосты, готовые броситься и добить вожака. А то что это вожак не было никаких сомнений, слишком выделялся он среди собратьев.
В стаю полетел огненный шар, а на повернувшегося навстречу новой опасности мордой с горящими лютой ненавистью глазами волчару — исцеление. Магию за прошедший с моего перерождения год я с горем пополам восстановил, как и, практически, все навыки. Пришлось помучиться со стабилизацией, но у меня все получилось. Конечно, еще не то, что было когда-то в прошлых жизнях, и чего хотелось бы добиться. Физическая подготовка еще оставляет желать лучшего, но это скорее из-за возраста. До оптимальных кондиций на три-четыре года подрасти надо. Но все равно, теперь я не такой беззащитный, как в первые дни перерождения.
— Так и будешь скалиться? — волк напрягся. Черные губы с повисшей ниточкой вязкой кровавой слюны злобно подрагивали. Лютый. И недоверчивый. Совсем, как я. — Как знаешь, — я хмыкнул и повернулся к нему спиной, чтобы уйти. Я знал, чувствовал, что он не нападет. На охоте да. Бросился, не задумываясь. А в ситуации, как сейчас – нет. Слишком гордый.
Так оно и оказалось. Спустя несколько минут зверь меня догнал и потрусил рядом. Он не был домашним питомцем. Он вообще не был питомцем. Жил сам по себе, охотился сам по себе. Приходил когда захочет и уходил так же. Но всегда приносил мне часть своей добычи. Ровно, как и я отдавал ему часть своей. Лютый не похож на волков с Земли. Более крупный, более мощный, с широкой грудью, спиной, покатой к крестцу и заканчивающейся не очень длинным хвостом. Большие мощные челюсти, похожие на капкан, с легкостью дробящие любые кости. Плюс к этому незаурядный, почти человеческий ум и хитрость.
А еще он абсолютно не читался ментально. На единственную мою попытку залезть к нему в голову, он оскалился и пригнулся к земле, показывая, что готов атаковать. Больше я к нему с менталистикой не лез, уважая его право на личное пространство.
Этих пришлых первым обнаружил Лютый.
На рассвете, выйдя из пещеры, внутри которой находился вход в апартаменты, я увидел волка, ожидающего меня. Он стоял и не шевелился, словно размышляя о чем-то. Потом, коротко взрыкнув, сделал несколько шагов от меня и снова остановился.
— Срочно?
Он нехотя улегся там же, где стоял.
— Тогда подожди. Сейчас пойдем, — я умылся, позавтракал, сделал разминочный комплекс, котрый старался не пропускать. Собирался, как на дальнюю вылазку. Продукты, арбалет, рогатина, ножи. Они всегда со мной, но перед выходами все равно проверяю. Привычка.
Лютый ждал, позевывая и лениво поглядывая на меня.
– Ну, пойдем что ли?
Он нехотя поднялся и, не оглядываясь, потрусил на запад, в сторону руин заброшенного города.
Да, здесь когда-то была цивилизация, довольно развитая, судя по типовым строениям и остаткам бытовой утвари. Развалины эти я нашел и исследовал еще осенью. Не знаю что тут произошло, но, судя по всему, жители просто ушли отсюда. По крайней мере, следов разрушений, кроме тех, что оставило время, я не обнаружил. Причем в центре города строения сохранились лучше. Но оно и понятно, там дома выглядели побогаче, поосновательней. Ближе к окраинам, каменные и кирпичные здания уже сменялись деревянными избами, от которых остались только густо заросшие мхом нижние венцы, да пятна размытой дождями желтоватой глины, на месте печей.
Вот сюда-то меня и привел волк.
Группа людей расположилась в одном из уцелевших строений. Это не есть хорошо. Не рассчитывал я так рано встречаться с аборигенами. Насчитал тридцать два человека. Удобная добротная охотничья или армейская одежда. Не униформа, разный цвет и крой. Практически у всех сапоги со шнуровкой, напоминающие берцы, но повыше, чуть ли не до колен. Шляпы с широкими полями наподобие ковбойских. Явно воины, или люди не понаслышке знакомые с армейской службой. Скорее всего наемники.
В лагере порядок, дежурные назначены, караульная служба налажена, дисциплина на высоте. Саму стоянку устроили в одном из наиболее уцелевших зданий. То что там происходит мне не особо видно. Лишь частично, через оконные проемы.
Наблюдаем с Лютым за ними уже четвертые сутки. Ребята явно кого-то ждут и чего-то опасаются. На самых высоких точках в городе наблюдатели. Расположились грамотно. Не излазай я тут все, создали бы мне проблемы. Но я, считай, уже местный. Тихонечко пришел, нашел удобное местечко в сторонке в слепой зоне дозорных, устроил лежку, и гляжу себе в биноклик. Ну ладно, еще Лютый предупредил, куда лезть не стоит, чтобы не заметили. У этих, кстати, еще и на западе, откуда они и пришли, километрах в пяти от лагеря, выставлен секрет из пары человек, которые меняются каждые шесть часов.
Не нравились мне пришлые гости. Мутные они какие-то. Опасные. Неприятное соседство. Пока тут сидят, еще куда ни шло. А если начнут по окрестностям шариться? Оно мне надо? Была бы возможность, скрал, хоть одного, допросил умеючи. Но вот закавыка — не ходят они по одному. Только тройками. В принципе можно и троих взять. Но риск большой, что тихо не получится. Да и насторожит это остальных. Начнут разбираться, отыщут следы. А отыщут обязательно, умельцы у них есть. Найдут мое логово. Ни к чему пока.
Мне спешить некуда, пригляжусь к ним. Узнаю, кого ждут. Может и вовсе, дождутся, да уйдут. А я потом спокойно прогуляюсь вслед за ними. Гляну, откуда появились, куда ушли. Людей посмотрю, себя покажу. Может и пора уже. Всю жизнь в тайге не просидишь. Мне и с Лютым хорошо, но человек существо социальное. Даже такому бирюку как я, необходимо общение. Иначе можно крышей поехать. И никакие практики не помогут. Проходил уже. В одной из жизней решил вообще к людям не выходить. Были на то свои причины. Но не смог отшельником прожить. Понял — еще чуть-чуть и окончательно умом тронусь. Вот и получаются у меня сплошные противоречия. И людей не люблю, не доверяю им. И без них не могу.
За время пока наблюдаю, вояки успели дважды повоевать. Один раз основательно сцепились со стаей здоровенных крыс. Я их так называю за длинные лысые хвосты. На самом деле это шустрые злобные зверушки размером со среднюю собаку, прыгучие, как кенгуру, и зубастые, как акула. Охотятся обычно стаей. Кочуют с места на место. Довольно трусливые и потому не очень опасные, если стая не большая. А когда разрастается, их побаиваются даже соплеменники Лютого. Тогда у крысюков будто отключается инстинкт самосохранения и они прут на жертву не считаясь с потерями. Вот такая крупная стая во время своей миграции и напоролась на отряд. Только люди не звери. Они хуже. Буквально за несколько минут яростно пищащая бурая волна была выжжена огнем подчистую.
Вторую битву я не видел. Наблюдал только результат в виде туши тигра. Чуть покрупнее убитого мной в первую ночь перерождения в этом мире. Он напал ночью на секрет. Что привело зверя в эти края — не ясно. Его территория южней. А здесь властвуют соплеменники моего клыкастого товарища. Странно, что они еще не решились попробовать на зубок незваных гостей. Но волки зверюги умные, наверняка понимают что добыча им не по зубам, вот и не лезут. Тем более еды в тайге сейчас хватает. Зимой, когда в лес приходит голод, может быть без стычки и не обошлось.
Но вот в лагере началось какое-то движение. Сначала со стороны секрета прибежал гонец, доложил что-то командиру и пошла деловая суета. Кстати, тоже занимательный и показательный факт. Раз пользуются посыльными, дальней связи у них нет. Но судя по одежде и предметам быта мир довольно развитый. Еще не подошли к изобретению средств связи или отряд затаился, в том числе храня радиомолчание? Интересно. В душе поднялась волна предвкушения. Любопытство и пока еще пробивающаяся из-под наносов грязи, лжи, ненависти и боли жажда приключений. Вот те чувства, которые держат меня на плаву. Немногое, что осталось от наивного паренька с Земли. Но они становятся все слабее и слабее. И это до одури пугает. Я не решаюсь даже представить, в кого я могу превратиться, лишившись их.