— Тебя Юлка зовут, верно? — Морен протянул мальцу ладонь и представился.
Тот кивнул, сглатывая, но руку не пожал.
— Я видел, вы с птицей приехали, — сказал он.
— Верно.
— Это у вас нечисть в услужении?
— Нет, птица моя обычная. Всё равно что ворона.
— Вороны не обычные, они ведьмам служат.
— Ведьмам? Как Бабушка Яга?
— Не-е-ет, — протянул Юлка. — Бабушка Яга добрая. Она мёртвым помогает.
— Только ли мёртвым? Ты что-то говорил про блины. Расскажешь, как её найти?
Юлка бегло глянул на матушку, прежде чем ответить:
— Я скажу, да вы не поверите, — начал он несмело. — Взрослые не верят. Говорят, Истка всё выдумал.
— Давай представим, что я не взрослый. Ты ведь не знаешь, сколько мне лет.
— А сколько вам лет? — спросил он с любопытством.
— Больше, чем тебе.
— А что вы мне дадите, чтобы я вам рассказал?
Марфа широко открыла рот, глотнула воздух и выпалила, краснея от возмущения:
— Юлка! Ты что себе позволяешь?! Вы простите меня за него…
Но сам Юлка на замечание матери только дёрнул плечом да взгляд отвёл. Морен прищурился. Он бы, конечно, мог дать ему монету, но поощрять вымогательство совсем не хотелось.
— Я здесь, потому что твоя сестра пропала. И мама очень переживает. А также пропал Вадим, сын наместника. Я хочу их найти, а для этого мне нужна помощь Бабушки Яги. Ты же хочешь, чтобы они вернулись?
Мальчик изменился в лице. Снова посмотрел на матушку, то ли ища одобрения и поддержки, то ли боясь осуждения, подумал немного и попросил:
— Только Истку не наказывайте, пожалуйста. Нельзя ему в лес ходить. Он говорит, в лесу Блинная тропка есть. Блины прямо на дереве растут. Он их с веток снимал и ел, говорит вкусные-е-е! Холодные только. Ребята сказали, что их в лесу Бабушка Яга выращивает, чтобы покойные на запах блинов шли и её избушку находили.
— Ох, Истка, — протянула Марфа. — Ох, выпорет его отец, когда узнает.
— Мама! — воскликнул Юлка, глядя на неё с мольбой.
Морен невольно улыбнулся, поблагодарил его и поднялся, возвращаясь к взрослым. Раскрасневшаяся Марфа казалась раздосадованной, словно бы стыдилась того, что сказал её сын.
— Расскажите мне про вашу дочь, — попросил её Морен. — Сколько ей лет, как выглядит, когда и зачем ушла в лес.
— Хорошо, — согласилась она. — Только не слушайте вы его. Ну откуда в лесу блинам взяться?
— И всё же, вы не пускаете детей в лес. Если не Бабушки Яги, то чего вы боитесь?
— Последний лес на то и Последний, — покачала Марфа головой. — Много там нечисти бродит и душ тех, кто на ту сторону уходит. Да и дети, они ж и в самом деле заблудиться могут.
— А ваша дочь?
Марфа округлила глаза в изумлении.
— Мала уж взрослая, — молвила она. — Тринадцать лет почти девке.
Получив ответы на остальные вопросы, Морен попрощался и вернулся к дому старосты, чтобы забрать свою лошадь. Стоило ему забраться в седло, как Куцик — а именно так звали его пернатого приятеля — опустился к нему на плечо и щёлкнул клювом.
— Похоже, придётся прочёсывать лес, — обратился Морен к своей свите, ведя кобылу по пустынной площади.
Закутьи с его появлением словно бы вымерли. Лишь в редких дворах ещё оставались люди, но и те провожали его недобрым взглядом с крыльца иль из-за запертой калитки. Куцик раскрыл клюв, издавая хриплый ястребиный крик.
— Раз уж наш маленький осведомитель, — начал объяснять ему Морен, — добрёл до Блинной тропки и спокойно вернулся домой, значит, она должна быть где-то неподалёку. Всё же местные правы — в лесах и без Яги хватает хищников. Детям ещё нужно как-то до неё добраться.
Но всё же первое, что он сделал, выехав за пределы деревни, — раскрыл карту и нашёл на ней Последний лес. Обозначенный как Яжские чащи, он в самом деле расположился аккурат на границе. За ним простирался лишь горный хребет, которым и заканчивалась Радея.
Когда Морен ступил под кроны деревьев, уже начало темнеть. Густая зелёная листва поглотила солнце, и в тени ветвей сумерки наступили значительно раньше. Тёмные высокие сосны, широкие дубы с выступающими из земли корнями, шуршащие листвой осины; неутихающие голоса птиц, хруст веток под копытами лошади, аромат мха и сырой земли — этот лес ничем не отличался от сотен других похожих на него лесов Радеи. Отовсюду звучали переливы синиц и соловьёв, хлопали крылья и шумела куща, когда крупные вороны перелетали с ветви на ветвь, а иногда их сменяли рыжие белки. Казалось невероятным, что в этом наполненном жизнью и покоем мире могут водиться чудовища: одичавшие псы, голодные волки, свирепые медведи… а ещё ярчуки, волколаки, кикиморы и лешие. И это не говоря уже о том, что, поддавшись Проклятью, даже обыкновенная лиса становилась смертельно опасной.